Это всё из-за тебя - Анна Никитина

— Спасибо, — благодарю и забираю свой букет с красивыми белыми пионами.

Как только Кир заходит внутрь комнаты, облако напряжения повисает. Звенящая тишина. Все в наблюдающей позиции. Улыбки на лицах родителей сменились на что-то сдержанное и холодное. Мама бледная, как полотно. Ещё немного и в обморок грохнется. Отец на меня укоризненно смотрит. Только я мотаю головой. Не приглашала. Хотя очень хотела. Сама себе уже не вру. Честна, как перед алтарем. Его появление не нравится никому, но устраивать из этого скандал никто не собирается. Портить отношения никому не выгодно, да и отец не хочет выставлять себя в плохом свете перед отцом Кости.

— С днём рождения дочери, Ирина Васильевна! — показывает свое воспитание и сдержанность Кирилл. Протягивает ей белые лилии, даже несмотря на то, что она утром пыталась нас развести. Они отлично с ней сочетаются. От них так же болит голова, как и от мамы. Проносится едкое замечание в голове.

— Юрий Федорович, — кивает Кирилл и протягивает руку. Отец её пожимает в ответ. Надавливает. Превосходство показывает. Только Кира это не ломает. Выдерживает. Даже не сгибается. Смотрит в глаза открыто. Только в глазах отца показывается война и явное желание, чтобы он убирался отсюда. Что ему тут не рады. Что ему тут не место. Когда рукопожатие окончено со всеми, это же пренебрежение во взгляде я вижу не только в глазах своих родителей, но и в глазах Черногорцевых. А также ревность в глазах Кости.

Только сейчас это отчетливо вижу. А ведь когда-то я глупо надеялась, что наша дружба будет на троих. Что мы сможем дружить, шутить и смеяться. Когда-то в будущем поздравлять друг друга с праздниками и крестить детей. Сейчас же я думаю, какой же глупой я была и не видела очевидных вещей. Они всегда соревновались за меня. Только если Кирилл действительно любил, то Костя давил не только своим взрослением, но и поддержкой моих родителей. В нем играло чувство собственничества.

Потихоньку все налаживается, и я даже на какое-то время расслабляюсь. Кирилл находит общий язык со всеми. В его общительности и умении располагать к себе людей я не сомневалась. Он общается с девчонками так легко и свободно, что я снова и снова им очаровываюсь. Смотрю на него и не верю, что он мой.

Он мой.

Такой красивый. В темных джинсах, рубашке и пиджаке, который подчеркивает его крупные жилистые руки и мощные плечи. Уверенный подбородок, шея с пульсирующей синей венкой, любимые губы и горящие глаза. Как он улыбается девчонкам, что-то рассказывая, а они наперебой его о чем-то расспрашивают. Я вижу, что он им нравится.

Костя иногда к ним подходит, но на него они так не реагируют. Мельком отвечают, но льнут к Киру.

Когда Поля переключает на медленную мелодию, Кир приглашает меня на танец красивым жестом и подает руку. Я соглашаюсь, наплевав на все риски, что могут последовать. Руки и спину жжет от ядовитых взглядов. Была бы возможность, нас бы заживо испепелили. А так терпимо. Три дня я уже сидела в клетке. Страшнее уже точно не будет. Кирилл ведет меня в этом танце. И мир замедляется. Наш шарик словно плывет по течению. Так красиво. Нежно и сладко. Я сама к нему прижимаюсь. Рисковать так по полной. Кир чувствует меня и прижимает за талию еще сильнее и теснее. Наши лица в миллиметре друг от друга. Мурашками покрываюсь. Глаза в глаза. Дыхание на двоих. Феромоны и эндорфины. Всё сплетается в химическую реакцию. Еще немного и бомбанет. И это случается. Отец не выдерживает.

— Молодой человек, вы нарушаете все нормы приличия, прижимая к себе чужую невесту, — выпаливает отец. И я охаю. Задыхаюсь. Кислорода в легких катастрофически не хватает. Глаза наполняются слезами. Все и всё замирает. Смотрю на Кирилла, не в силах пошевелиться и хоть что-то вымолвить. Слова комом в горле застревают.

— Невесту? — переспрашивает Кир. — За три месяца наших отношений Аня мне не говорила, что помолвлена.

— Ваших отношений? — багровеет отец и хватается за сердце.