Дар времени (ЛП) - Бет Флинн

На следующей неделе я оказалась в уютной гостиной Дома престарелых общества Сестер милосердия в Иллинойсе. Это был старинный женский монастырь, который был признан непригодным для проживания и его собирались снести несколько лет назад, но в то время на него обратил внимание богатый меценат, и монастырь отреставрировали. Я стояла рядом с потрескивающим огнем в кирпичном камине и разглядывала потолок и окружающие стены, завороженная красотой архитектуры.

Юную послушницу отправили, чтобы найти сестру Мэри Кэтрин и привести ее ко мне. Я предположила, что это, вероятно, означает, что она передвигается в инвалидном кресле. Мне подумалось, не совершила ли я ошибку, приехав сюда. Наверное, она меня даже не вспомнит. На дворе две тысячи первый. Меня похитили в тысяча девятьсот семьдесят пятом году. Прошло уже больше двадцати пяти лет. О чем я думала?

— Пахнет розами, но ни цветов, ни освежителя воздуха не видно, — прокомментировала, обращаясь ко мне, молодая женщина. Мы немного разговорились, пока ждали. Она ожидала свою тетю, тоже монахиню на пенсии. Я начала отвечать ей, что согласна, когда услышал голос, который моментально узнала.

— Гвиневра Лав Лемон. Наконец-то ты ко мне пришла!

Сестра Мэри Кэтрин понеслась в мою сторону с энергией, которая противоречила её возрасту. Затем, крепко сжав мою руку, она повела меня на прогулку по теплым и гостеприимным залам и коридорам красивого здания. Оно не было похоже на дом престарелых. Дом напомнил мне элегантный особняк со множеством спален. По дороге в свою комнату она рассказала, что ей уже почти девяносто лет, и даже несмотря на то, что она официально вышла на пенсию, у нее в теле не найдется ни одной уставшей косточки.

В своей комнате она внимательно, не перебивая, выслушала весь мой рассказ о том, что произошло с того рокового дня в мае семьдесят пятого. Ее голубые глаза блестели, и я ожидала увидеть в них хоть какое-то любопытство, но его там не было.

— Я знала, что с тобой все хорошо, — уверенно заявила она мне.

— Откуда?

Она прижала руку к сердцу.

— Не могу сказать, откуда. Просто знала. Спустя какое-то время я почувствовала умиротворение, и, судя по тому, что ты мне рассказала, я должна была о тебе волноваться, но этого не было. Что-то глубоко внутри меня верило, что ты в порядке. Я молилась, чтобы Господь в один прекрасный день сказал мне, что это правда. И сегодня этот день наступил. Хвала Господу, Гвиневра.

Мы обнялись, а затем она взглянула на часы на своем костлявом запястье.

— Хочешь сходить со мной на обход?

— На обход?

— Мне нужно забрать сестру Агнес. Она слепая и передвигается в инвалидном кресле. Я должна отвезти ее обратно в ее в комнату и устроить там. Хочешь пойти со мной?

— Я с удовольствием, сестра Мэри Кэтрин.

Стоя в комнате сестры Агнес, я наблюдала, как сестра Мэри Кэтрин заботливо устраивает слепую монахиню на дневной сон. Для женщины, на пороге девяностолетия, она двигалась с ловкостью кошки. Я улыбнулась про себя, разглядывая красивую и со вкусом подобранную мебель и вид из окна на заснеженную сцену, словно только сошедшую с картины Томаса Кинкейда.

Потом я заметила кое-что, показавшееся мне странным. Почти все доступное пространство на мебели было заставлено фотографиями в рамочках. Я подошла к одному низенькому комоду и нагнулась, чтобы получше рассмотреть. Сестра Агнес была слепой. Зачем ей столько фотографий в комнате? Она их видеть не могла.

Как будто прочитав мои мысли, сестра Мэри Кэтрин сказала:

— Это ее молитвы без ответа.

Я повернулась, чтобы взглянуть на благочестивую сестру.

— Без ответа?

— Когда она была моложе, Бевин была фотографом, — начала рассказывать сестра Мэри Кэтрин. — Бевин — так звали её до того, как она стала монахиней.

Я оглянулась обратно на фотографии и заметила, что все они черно-белые. Я взяла одну и поднесла к глазам.