— Так и есть. — Я, наконец, делаю вдох и встаю, расхаживая рядом с кроватью. Уперев руки в бока, я останавливаюсь и смотрю в окно. — Годами, Полли, годами мы с Софи то мирились, то ссорились. Ходили вокруг. Она не хотела скрывать наши отношения, но я был непреклонен. Я просто подумал, что в конце концов ей надоест, что я её отталкиваю, или она найдёт кого-нибудь получше, потому что она заслуживала лучшего. Хотя какой-то чёртовой больной части меня нравилось, что она принадлежит только мне. Мне нравилось, что она была тайной и что никто больше не знал о нас. Это дало мне возможность сосредоточиться на чём-то другом. Какое-то время я знал, что она беременна, и пытался примириться… Клянусь Христом, я пытался. Но в ту ночь… в последнюю ночь, когда я видел её, в последнюю ночь, когда она была жива, я накричал на неё. Она умерла; вся семья Смита погибла в результате несчастного случая той ночью.

— Скоро живот будет заметен, Эрик.

Я встаю с дивана и иду за ещё одним пивом.

Она захлопывает дверцу холодильника и встаёт перед ним. Даже разозлённая, она чертовски сексуальна.

— Пиво не даст тебе ответов.

— Господи, Софи. Я не ищу пива, чтобы получить ответы. Я хочу пить. — Она не двигается, поэтому я резко поворачиваюсь и возвращаюсь к дивану с пустыми руками.

Она садится рядом со мной и поджимает ноги под себя.

— Пора, большой парень.

— Я не готов.

— Я тоже не готова. Но мы есть друг у друга, верно? Это всё, что нам нужно.

Мои локти покоятся на бёдрах, и я обхватываю голову руками.

— Они будут в бешенстве. Смит надерёт мне задницу.

— Нет, он этого не сделает.

— Да, детка, он так и сделает. Я недостаточно хорош для тебя…

— Может, ты заткнёшься со своим мученическим дерьмом? — огрызается она на меня. — Ты ведешь себя так, как будто предполагалось, что ты сможешь отбиться от трёх взрослых мужиков с оружием, когда тебе было четырнадцать лет. Я понимаю, что это было трагично, но ты ничего не мог поделать. Боже, Эрик. Я так сильно люблю тебя, так сильно, и я хочу, чтобы мы двигались вперёд в нашей совместной жизни. Но я не могу продолжать это делать. Боже мой! — Диван скрипит, когда она встаёт. — Мы говорим об этом уже много лет. Я больше не могу…

Я прерываю её прежде, чем она успевает закончить предложение.

— Хорошо. Наверное, было бы лучше, если бы ты просто ушла, потому что тебе не следовало начинать отношения со мной. — Наконец, подняв голову, я вижу боль на её лице.

— Не стоило начинать?

— Нам не стоит больше быть вместе.

Моя девочка, моя сильная девочка, вытирает слезу, а затем расправляет плечи, глядя на меня.

— Я не собиралась говорить, что больше не могу быть вместе. Я собиралась сказать, что не могу дождаться, когда ты увидишь, что ты идеально подходишь мне именно такой, какой ты есть.

Бл*ть.

— Это я, не так ли? — шепчет она и прикрывает рот.

— Что? — Я встаю и делаю шаг ближе к ней, но она отступает. — Соф...

— Ты используешь это как оправдание. Ты используешь случившееся как оправдание, потому что на самом деле ты меня не любишь. Ты не хочешь этого со мной. — Её руки защищающе прикрывают живот. — Мы тебе не нужны.

— Нет. Боже, нет. Я хочу тебя. Вы оба мне нужны. Я думал, что в конце концов ты уйдёшь от меня и…

— Значит, все те разы, когда ты обещал, что мы расскажем всем, были ложью? Ты был кем? Водишь меня за нос, пока тебе не подвернётся кто-нибудь получше?

— Не для меня. Для тебя!

— Ты невероятен. Я не могу… Я даже не знаю, что тебе сказать.

— Мне жаль, Софи. С появлением ребёнка всё изменилось. Я работаю над тем, чтобы измениться. Я обещаю, что буду стараться быть лучше для тебя. Я действительно люблю тебя, но я недостаточно хорош для тебя. — Она качает головой и тянется за ключами.