Не ошибись с выбором - Валентина Колесникова

— Почему ты поехала с ним? — Этот вопрос был задан настолько неожиданно, что я даже не успела понять, что стоит сказать, а о чем следует промолчать. Вот ведь. Мама права была — сейчас мне только что продемонстрировали один из приемов в психологии. Умных названий и терминов я не знаю, но принцип работы заключается в следующем — обескуражить, вывести из равновесия и резко задать интересующий тебя вопрос. Человек ответит, не раздумывая, вот как я сейчас:

— Потому что мне очень плохо.

— Из-за обморока?

— Нет, дело не в моей усталости. Это очень тяжело — быть одной. Не физически — морально. Иногда мне кажется, что наступила свобода от эмоций, что пережитое прошлое больше не внедряется в настоящее, но это не так.

— Ты… Неужели ты хотела сохранить брак? Ты же говорила мне, что все было очень плохо…

— Боже упаси! Господи! Нет и еще раз нет! Мой бывший — теперь не моя проблема и ты даже не представляешь, насколько я счастлива, что мы расстались! Я искренне сочувствую той девушке, но теперь этот человек — ее геморрой.

Я сделала паузу, стараясь не расплакаться. Ведь то, что я скажу, действительно является для мня очень важным моментом в жизни.

— Я боюсь ошибиться. Боюсь сделать не тот выбор, боюсь, что вновь останусь одна, что придется переживать все заново. Я боюсь, что человек, который, как мне кажется, мне нравится, может обмануть…

— Мой брат не умеет любить…

— Я сейчас не о нем…

— Но тогда о ком? Он ведь приз…

Виктора резко прервали. Телефонный звонок от мамы. Он замолчал на полуслове, жестом показал, что не хочет мешать разговору, а я не могла в его присутствии объяснить, что же произошло. Ответив коротко, что я скоро буду дома, я повесила трубку, требуя продолжения разговора с Виктором, но мужчина лишь аккуратно поставил мою ножку на пол, молча подал руку и к великому удивлению мастера Евгения, что наблюдал за происходящим из-за угла, повел меня в сторону выхода.

— Пристегнулась?

— Да, — ответила я, понимая, что больше информации я от этого человека не получу. j Боковое зрение зацепилось за странный цвет… Розовый… Я обернулась с удивлением отметив детское кресло на заднем сидении. Виктор так его и не убрал, — а почему ты его оставил?

— Потому что думал, что мы можем поехать еще куда-то. Куда тебя надо привезти? Твоя мама ведь где-то недалеко живет от нашего… съемного дома?

Я назвала адрес, машина мгновенно тронулась с места и мы молча выехали на набережную.

Ни музыки, ни разговоров — полнейшая тишина и напряжение. Я чувствовала, что Виктор хочет что-то спросить. Всякий раз, как его губы замирали на полуслове, я гадала, какой вопрос мучает Волкова. Мужчина нервничал, сильно сжимал руль, постоянно вздыхал, словно набирался сил перед сложным разговором.

— Маша, — видимо он все же решился, — почему мой брат? Почему именно он? Что такого ты в нем нашла, что решилась быть с ним?

— О чем ты? — Я вообще не поняла смысла в этих вопросах. — Мы же не пара с Преображенским. С чего вообще эти вопросы?

— Но ты улетела вместе с Аней и Игорем… Вы улетели… Все вместе, — почему-то Виктор стал ее грустнее. Лицо выражало беспокойство и непонимание, — все прекрасно знают, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они остаются наедине…

— Мы спали в разных комнатах, если ты об этом. К тому же наедине мы не были. Не забывай про детей, пожалуйста!

— Мы все слышали, как он признался тебе, — Виктор не унимался. Словно не верил, что я говорю правду. — Точнее мы все это поняли, когда ваши шаги замерли около двери и послышался шепот. По твоему лицу было понятно — обсуждали вы достаточно личные темы.