Не ошибись с выбором - Валентина Колесникова

Так вот о каком Викторе речь идет… Теперь понятно, почему в лифте при нашей встрече на нем лица не было… И тогда в такси… Он ей звонил? Хотя стоп… Это не мое дело…

— А Преображенский чего? — Прибежав с перерыва, Лина включилась в беседу, с удивлением отмечая мое присутствие. Она кивнула в знак приветствия, и тут же окунулась с головой в женские разговоры.

— А ничего — отшил уже в который раз. Вон видишь, как бесится теперь. И вроде назад не просят, и впереди не обломилось.

Лина внимательно слушала каждое слово, сказанное в сторону Преображенского. Ловила любой полунамек, подмечала каждую деталь. Нет, с ее стороны это не просто мимолетное увлечение. Интересно, есть ли у девушки хоть малый шанс на то, что этот человек обратит на нее внимание? Или эта история закончится так же, как и все остальные?

— Слушайте, а чем у нас Волков занимается? — Мой вопрос застал всех врасплох. Странно, не понимаю, почему все резко замолчали, — почему вы внезапно все стихли?

— Смирнова, ты серьезно сейчас? — Тихоня достаточно громко прошептала эти слова вместе с Линой. У них вышло практически синхронно, — хотя ты же в фирме недавно и на «особых» условиях… Но даже так — удивительно, что ты не знаешь…

— Не томите уже! — Женское любопытство взяло верх! Да кто такой этот человек, что все резко замолчали? И почему я до сих пор не в курсе?

— Смирнова, да он же…

Внезапный звонок заставил всех вздрогнуть. В кармане пиджака очень громко зазвонил телефон, перепугавший добрую половину женщин. Многие тут же чертыхнулись, хватаясь за сердце, но когда увидели, кто звонит — остолбенели.

— Он ей САМ звонит? — Тихоня удивленно подняла брови, я же уставилась на телефонный номер как на бомбу замедленного действия, словно это мой приговор. Лина при этом изменилась в лице. В ее глазах промелькнула зависть, что мне дико не понравилось.

— Тише всем! А то услышит, что бездельничаете… Да, Александр Сергеевич…

— Вы где? — голос уставший и злой, требовательный.

— Отдел продаж. 13 сектор.

— Поднимайтесь. Ваше место свободно. У меня разговор к вам.

На этом моменте телефон резко замолчал, я же приготовилась к самому худшему — увольнению с позором.

— Держись там… — Тихоня сочувственно сложила губки бантиком, — может он весь свой гнев на ту Арину выпустил…

— Хотелось бы, — честно призналась я, с ужасом представляя, что меня ждет.

Ноги казались ватными. Ступней совершенно не ощущала. Каждый шаг в сторону лифта словно приближал к смерти. И самое главное, я так и не узнала, кем работает Волков! Вселенский заговор! И что еще хуже — из-за всех этих разговоров совершенно не успела выполнить задание. Все же дома я более продуктивна — нет незапланированных отвлекающих факторов.

На верхнем этаже, возле кабинета Преображенского, все вновь было в идеальном состоянии. Ни единой соринки на полу, все бумаги сложены на столе в идеально ровный столб — лист к листику. Мои вещи аккуратно вернули на прежнее место, полностью приведя стол в идеальное состояние, и раз они не лежат в выдуманных мною коробках, значит, я еще не уволена.

— Проходите.

— Я вас слушаю, Александр Сергеевич.

— А чего ножки — то так дрожат? — Несмотря на дикую раздражительность и лютую злость, что темным облаком распространилась внутри кабинета, Преображенский оставался собой — все та же издевка в голосе. — Не отвечай, Смирнова. Уже то, что ты понимаешь свое положение и испытываешь страх — говорит о многом. Скажу сразу — разговор в парке меня вывел из себя, но хочу сказать спасибо за правду. Это ваше мнение, которое основано на догадках, непонятных ситуациях, деталей которых вы не знаете, но, тем не менее, в свои слова вы точно верите.

— К чему этот разговор, Александр Сергеевич? — Мне стало по-настоящему дурно. Именно в такие моменты начинает кружиться голова, и тело ощущается несколько не привычно. Оно словно становится легче, и ноги путаются.