Обвиняемый - Рин Шер

Пару часов спустя мы с Тани идем рука об руку по улицам обратно к моему дому.

Это чувство прямо здесь, чувство комфорта и свободы быть собой, проводить время с настоящим другом — это то, о чем я всегда мечтала, пока росла.

Она берет на себя инициативу в разговоре обо всем, что, черт возьми, приходит ей в голову, и, в основном, ей удается отвлечь меня.

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я осталась на ночь? — Спрашивает она, когда мы добираемся до моего дома.

— Да, но спасибо тебе. Я, пожалуй, просто приму ванну, а потом лягу спать.

— Ладно. Эй, похоже, кто-то тебе что-то оставил. — Я смотрю туда, куда она указывает, и вижу бутылку вина у моей входной двери. Мое любимое вино. — Кто бы мог это сделать?

— Я не уверена.

— Там есть записка или что-нибудь еще?

— Нет, — говорю я, подняв вино и повертев в руках.

Маленькая надежда пускает корни и начинает цвести в моей груди, когда я думаю о том, что это, возможно, от Джейкоба.

Я стараюсь не давать ей слишком разрастаться, но я уже упоминала при нем о своем любимом вине. На самом деле, это тот же сорт вина, которым я угостила его в тот раз, когда принесла ему бутылку с сыром и хлебом.

— Что ж, это милый маленький подарок от того, кто его подарил. — Она наклоняется, чтобы обнять меня, а затем шепчет. — Спокойной ночи, милая. — А потом она уходит.

Я беру бутылку с собой на кухню, кладу свою сумочку рядом с ней на столешницу. Затем я смотрю на стаканы, стоящие на сушилке, думая о том, стоит ли мне сейчас открывать бутылку и действительно ли это предложение мира с его стороны.

Я не могу не задаться вопросом, что Джейкоб делает прямо сейчас? Он ходил на рыбалку?

Черт, у него даже нет машины, чтобы отвезти рыбу на рынок. У меня внутри все сжимается, когда я снова думаю об этом.

Тани сказала, что ему, вероятно, нужно время, но мне с трудом удается удержаться от того, чтобы прямо сейчас не пройтись по пляжу и не стучать в его дверь, пока он не ответит.

Взяв чистый стакан, я решаю сделать всего один глоток. Я уже чувствую легкое возбуждение, но мне не нужно работать утром, и мне некуда идти.

Налив его почти до краев, я беру его с собой на веранду. Решив посидеть на шезлонге, на котором мы трахались.

Видения Джейкоба всякий раз, когда он одаривал меня одной из своих редких, невероятно красивых улыбок, переполняют мой разум.

Поскольку они были такими редкими, я хранила каждую из них в особом месте в своей памяти, держа их взаперти, но готовыми к доступу в любое время, когда я захочу.

Я делаю несколько больших глотков и откидываю голову на спинку шезлонга. Я пытаюсь подавить желание повернуть в сторону дома Джейкоба, но это безнадежно. Еще через тридцать секунд моя голова поворачивается в его сторону.

В глубине души я знаю, что все, что произошло в тот день, было главным образом из-за того, что он пытался защитить меня. Я просто не уверена, как убедить его, что ему это не нужно.

Фух, как можно исправить что-то подобное?

Я ни за что не смогу убедить весь город, не предъявив им каких-либо доказательств.

Я делаю еще несколько глотков, а затем встаю на ноги, быстро принимая решение пойти к нему.

У меня немного кружится голова, когда я прохожу несколько шагов по краю своей веранды, и это наводит меня на мысль, что я, должно быть, выпила больше, чем предполагала. Но прогулка пойдет мне на пользу.

Сделав еще несколько шагов, я делаю еще один глоток вина, которое держу в руке, выливаю остальное, а затем ставлю бокал на песок. Мне нужно будет не забыть забрать его, когда я буду возвращаться этим путем.

Когда я иду дальше по пляжу, я обнаруживаю, что не трезвею так, как я ожидала.

На самом деле, с каждой секундой все становится еще более туманным. Я пытаюсь стряхнуть это с себя, но становится все хуже. А потом появляется тяжесть, которая начинает оседать в моих мышцах.