Стану тебе женой - Юлия Бонд

— Ты очень похудела, Наташа, — первое, что говорит он. — Ты болеешь?

— Я абсолютно здоровая, — произношу через зубы. — А тебе не стоило за мной следить. Девушка на сносях. Не обижай! Ей нельзя волноваться.

— Ты сейчас про Олю? — кривая ухмылка расползается на его губах. — Это была моя сестра. Родная!

Его признания неожиданно выбивают почву у меня из-под ног. А может всему виной дурацкий токсикоз, ведь я действительно мало ем, похудела и в последнее время у меня кружится голова от нехватки сил.

Но я не падаю. Только успеваю качнуться, как сильные руки подхватывают меня за талию и в этот момент по моей спине пробегает табун колючих мурашек.

— Убери от меня свои руки, — он нехотя отпускает, и я отхожу назад. — Говори, что хотел и уходи.

— Почему ты вернулась к мужу?

Я не верю своим ушам, но он правда задаёт этот дурацкий вопрос!

— Я не возвращалась к мужу.

— Ты живёшь с ним в одной квартире.

— Что за бред ты несёшь? И вообще, знаешь что? Вали ты на хрен отсюда. Понял?

— В смысле? Ты сейчас серьёзно, Наташа?

— Серьёзно.

— Мы не виделись два месяца. У меня к тебе много вопросов, думаю, ты тоже хочешь что-то спросить. Нет?

Он ждёт от меня ответа. Пристально смотрит в глаза. И я же вижу, как он сдерживает себя, как пытается побороть эту ломку. А меня и саму ломает, потому что сознанием я хочу ненавидеть, но тело помнит другое…

Руки, плечи, шея — всё тянется к нему. И сердце тянется, как последний предатель!

— Ты умер, Радмир. Я тебя похоронила после той аварии. Я носила чёрный платок сорок дней. Я читала псалтырь. Я ставила тебе свечку за упокой! — слёзы градом катятся по щекам, и я уже перехожу на крик: — а ты всё это время был живой! Я оплакивала тебя, а ты был живым…

Меня накрывает истерикой. А сильные руки оплетают мои плечи, сжимают, чтобы не выбралась.

Глава 4

Радмир

Её признания выливаются на меня ушатом ледяной воды. Но она плачет, дрожит и это режет сердце без ножа. Я охреневаю, но мы во всём разберёмся потом, когда Наташа успокоится и сможет нормально говорить, а не глотать слова вместе со слезами.

Обнимаю её как самое драгоценное. Она вяло сопротивляется первые минуты, но уже вскоре зарывается лицом в мою грудь и плачет уже гораздо тише. Мне больно от того, что я причина её слёз. И если всё, что она мне сказала это правда, то я с трудом представляю, как на самом деле она жила все эти два месяца.

За спиной тихо отворяется дверь и в появившемся проёме показывается лицо Татьяны. Она всё ещё смотрит на меня враждебно, но уже не тычет дулом своего табельного пистолета в затылок, или это была игрушка, что-то типа сувенира?

— Что с Наташей? — шёпотом произносит, пытаясь заглянуть мне через плечо.

— Плачет, — еле слышно произношу и подруга уходит.

Как только закрывается дверь, Наташа становится совсем тихой. Её больше не трясёт. И дышит уже гораздо спокойнее. Мои губы сами тянутся к её макушке, а руки ползут по спине вниз.

Ещё немного и Наташа отстраняется от меня, а я смотрю ей в глаза и понимаю, что нужно было раньше приехать. Гораздо раньше!

— Поехали со мной. Нам о многом нужно поговорить, — руку ей протягиваю. Жду. Возьмёт?

Головой качает и я знаю, если сейчас откажет, то всё равно со мной пойдёт. Даже против воли. На плечо закину, если не оставит мне выбора.

— Это правда ты? — фокусирует взгляд на моём лице, а затем рукой тянется. Едва дотрагивается до щеки, очерчивает скулу. — Я не верю.

— Это я, Наташа. И стою сейчас перед тобой. Не знаю, почему ты записала меня в покойники, но очень хочу узнать, потому что тому, кто довёл тебя до такого состояния, я уже завтра сломаю ноги и поставлю на колени перед тобой.

— Не нужно, — опять качает головой, а затем льнёт к моей груди, — я до сих пор не верю, что это ты. Прости.

— Ты пойдёшь со мной, милая?

— Пойду.