Стану тебе женой - Юлия Бонд

Он гладит мою скулу указательным пальцем, заправляет за ухо волосы и я тону в этой ласке, растворяюсь в неподдельной нежности.

— А какая у тебя группа крови? — спрашиваю я, вспоминая про обменную карту беременной.

— Третья.

— Резус-фактор?

— Отрицательный, а что? — он смотрит на меня непонимающим взглядом, а я улыбаюсь, качая головой.

— Так не бывает.

— Как не бывает, детка?

— У тебя очень редкая кровь. Третья отрицательная приблизительно у полтора процента населения всей Земли.

— Откуда ты это знаешь?

— Потому что у меня такая же кровь. Третья минус.

— Я сейчас не совсем понимаю: хорошо это или плохо. И почему ты вообще спросила про кровь? Как-то связано с беременностью?

— Да. Очень связано. Я не буду забивать тебе голову лишней информацией, просто скажу, что нашему малышу ничего не угрожает, раз его папа такой же отрицательный, как и мама.

— Я ничего не понял, Наташа, но хорошо, что не угрожает, — улыбается Рад и кладёт ладонь на мой живот. Гладит его плавными движениями вверх-вниз: — я не чувствую его. Когда ребёнок начнёт толкаться?

— Сначала он будет шевелиться, это случится где-то через месяц, возможно, полтора. А толкаться… — задумчиво улыбаюсь, вспоминая, как Лизка лупила меня изнутри свои крохотными ручками и ножками, — это не скоро. Это когда мой живот станет похож на спелый арбуз, тогда и тебе прилетит в ладошку.

Рад склоняется к моему животу и медленно целует чуть выше пупка, затем его губы плавно спускаются к резинке трусиков и я довольно ухмыляюсь, понимая, чем закончатся эти невинные с первого взгляда поцелуи.

***

Утром мы просыпаемся пораньше, чтобы Рад смог отвезти меня к Танюхе, подождать немного, а затем доставить домой. Возле моего подъезда долго не можем попрощаться. Я боюсь отпускать его, хоть вслух это и не произношу.

— Я позвоню тебе, — целует меня в щеку, а затем поворачивается к моей дочке и подмигивает ей, — пока, Елизавета.

— Пока, Радик, — отвечает моя куколка, смотря на Радмира такими же горящими глазами, как и я.

Мы с дочкой выходим на улицу и топаем к подъезду, а машина Рада стоит до последнего, пока мы не скрываемся за дверью.

Оказавшись в квартире, я переодеваюсь сама и переодеваю ребёнка. Готовлю малышке завтрак, а себе по привычке завариваю зелёный чай. И пока Лиза управляется с омлетом, я сижу на подоконнике и смотрю в окно, наблюдая за пушистыми снежинками, кружащимися в воздухе.

Телефон заставляет оживиться. Не глядя на имя абонента, принимаю вызов и уже через мгновение жалею об этом, когда на том конце провода слышится голос Вовы:

— Твой любовник подсуетился, — рявкает недовольно. — Меня с работы попёрли. Что ж тебе, Наташка, всё неймётся? Я же даже документы подписал. Забирай квартиру. Всё забирай! Нахрена было меня работы лишать?

— Подожди. Стоп! Я здесь ни при чём. И кстати, не любовник, а любимый мужчина. Это разные вещи, Вова.

— Да мне "пох" на твои вещи. Ты можешь своё “глядство” называть как хочешь. Я тебя знать не хочу, а потому приду на суд и сам попрошу судью, чтобы нас с тобой поскорее развели.

— Разве уже назначили слушанье?

— В эту среду. А то ты не знаешь?! — недовольно фыркает бывший, а затем его тон становится более дружелюбным: — мелкая спит? Дай ей трубку.

— Лиза, это папа, — протягиваю дочке телефон, а она качает головой, мол, не хочет с ним говорить, — Лиза, трубку возьми и поговори с папой!

Дочка нехотя берёт в руки телефон, а я отворачиваюсь к окну и мечтательно закрываю глаза, вспоминая прошедшею ночь. Как он меня целовал! Как любил этой ночью! Я такое даже в книжках никогда не читала. Да у меня дух захватывает от одних только воспоминаний. И я бога молю, чтобы счастье моё никогда не закончилось. Я же его всю жизнь ждала!

Глава 8