Стану тебе женой - Юлия Бонд

Двое экипированных мужчин с оружием в руках врываются в помещение и, заметив меня, начинают приближаться. От леденящего душу страха зажмуриваюсь, а когда открываю глаза, то в чужом силуэте, склонившегося надо мной, узнаю Игоря. Будто парализованная, хлопаю ресницами и боюсь закрывать глаза. Вдруг это не со мной, не на самом деле. Я не хочу думать, что сошла с ума и всё, что происходит сейчас, — всего лишь галлюцинации.

— Наташа, — его голос врезается на подкорку и меня словно током прошибает, когда руки с огрубевшей кожей прикасаются к моему лицу. — Ну, что ты? Не плачь. Всё хорошо будет.

Достав из набедренной кобуры нож, Игорь заносит лезвие над моими связанными ногами, чтобы перерезать верёвку. Когда от пут освобождаются руки, обессиленно сползаю по спинке стула.

— Идти можешь? — обхватив моё лицо ладонями, Игорь смотрит мне прямо в глаза, и в этот момент я чувствую на своей коже его тёплое дыхание.

Опираясь на сильное плечо, пытаюсь подняться. Но ноги не слушается, поэтому падаю обратно на стул. Игорю не остаётся ничего другого, как подхватить меня на руки. И пока мужчина, тяжело ступая, направляется к выходу, его напарник, прикрывает нас со всех сторон.

Морозный воздух врывается в лёгкие свистящей струёй. Ещё сильнее прижимаюсь к Игорю, цепляясь в его плечи мёртвой хваткой. Лицом утыкаюсь в широкую грудь, потому что даже смотреть боюсь, что происходит вокруг. От одних только чудовищных звуков выстрелов в жилах стынет кровь. И мне ничего не остаётся другого, как молиться, чтобы этот кошмар поскорее закончился, чтобы угроза жизни миновала и я наконец-то оказалась рядом с Лизой — очень боюсь за неё…

Когда в поле зрения появляется машина и до неё остаётся не больше двадцати метров, по нам открывают огонь. Словно шквал с градом, ночную мглу разрывают свистящие пули. Мгновения кажутся вечностью. И я громко вскрикиваю, когда дикая боль запускает свои жгучие щупальца в плечо. Сцепив зубы, пытаюсь крепко держаться за Игоря одной рукой, но с каждой секундой меня всё больше поглощает чёрная пучина, в которой тусклыми пятнами светятся фары машины.

***

Проснувшись от противных писклявых звуков, на минуту впадаю в ступор. Тяжёлые веки смыкаются и я, борясь с сильной усталостью, с трудом фокусирую перед собой взгляд. Смутно соображая, где нахожусь, щурюсь от яркого солнечного света, но уже через мгновение в туманных пятнах разглядываю больничную обстановку.

Глаза натыкаются на силуэт, находящийся в непосредственной близости от койки, на которой лежу я. Терпкий запах знакомого до боли одеколона протяжными импульсами отзываются в самом сердце. Невидимая сила заставляет меня неотрывно смотреть на мужчину, стоящего передо мной на коленях и склонившего голову.

Один миг. И мы скрещиваемся взглядами.

Глаза в глаза.

На подкорке фейерверком взрываются воспоминания, от которых грудную клетку сжимает стальными клещами. Хочется думать, что это всё это было сном. Жаль, но я не сплю. И сейчас нахожусь в больнице. Обессиленная. Выпитая до дна. Похожая на опустевший сосуд.

— Милая, — его низкий голос надрывистым хрипом вырывается из груди. — Слава богу, ты очнулась.

Радмир сжимает мои холодные пальцы, греет теплом своей руки, а из карих глаз по небритым щекам стекают слёзы. Мне хочется смахнуть их, дотронуться ладонью до острой скулы, но не получается.

В голове роятся мысли. Вопросов слишком много. Сколько времени я здесь нахожусь? Почему не могу поднять левую руку? Почему не чувствую внутри себя шевеления ребёнка?

— Всё хорошо, — он гладит мою макушку, натянуто улыбаясь, — я больше тебя не потеряю. Никогда не отойду ни на шаг.

Я всё-таки нахожу в себе силы, чтобы поднести руку к животу. И уже через несколько секунд столбенею, когда, проведя ладонью сверху вниз, не ощущаю привычной упругой округлости.

— Моя дочь… Я не чувствую её, — сквозь боль и туманную пелену, мне удаётся произнести самое важное.