Лингус - Мариана Запата

Будь она любым другим человеком, я бы сильно обиделась на счастье, которое ее постигло, но передо мной была моя Николь. Она заслужила все это и даже больше. Я не стала бы пресекать ее, не стала бы просить убедить в правильности ее решения, потому что знала ее. Когда весь мир погрязал в хаосе, Никки была воплощением стойкости и уверенности. Она, черт возьми, точно знала, что делает.

Поэтому мы обе отчаянно пытались напиться и опьянеть как можно быстрее.

Калум и Тристан уехали пару часов назад, и я думала, что мы обе по-своему прочувствовали их отъезд, но я могла лишь представить, что чувствовала Никки. Она выйдет замуж за человека, который собирался, как она ранее красноречиво выразилась, «встряхнуть кости сучек». Никки дала ему свое благословение, ведь она понимала, что ему нужно уехать, так как он уже обо всем договорился. А она не из тех, кто нарушал свои обещания. Но по остекленевшему взгляду подруги можно сказать, что понимание и принятие этого факта просто съедают ее изнутри.

Как меня съедает моя дружба.

Прошлой ночью я проревела минимум полчаса после того, как Тристан подвез меня до дома. И это было вовсе не мило. Потому что, когда я плакала, то выглядела как всклокоченный беспорядок. Надрывные вздохи, сопли повсюду, тело сотрясается: все, что только можно придумать. Мэтлок офигел и прятался под кроватью, пока я не взяла себя в руки.

Словно понимая, что со мной происходит, Никки почти сразу прислала мне сообщение, в котором требовала, чтобы я провела с ней выходные.

— Давай завтра сходим в парикмахерскую и спустим немного денег на кексы. Что скажешь? — предложила она, медленно пошевелив бровями.

— Договорились, — не раздумывая, согласилась я. Ключ к нашим сердцам лежал через кексы. Поедание выпечки было испытанным и верным методом исцеления наших душ. И еще было что-то в стрижке, что заставляло нас чувствовать себя лучше. Не зависимо от того, состригали сантиметр или шесть.

Никки грустно улыбнулась мне, положив ногу слишком близко к моему лицу.

— Ненавижу чувствовать себя так, — страдальчески простонала она.

— Знаю, Ник. Даже представить не могу… — просто сказала я ей, зная — она поймет, что я пытаюсь донести. Я не могла представить, что она чувствует. Я едва сдерживала свои эмоции, но если произнести их вслух, то казалось, что они каким-то образом причинят еще больше боли.

— И ты, идиотка. Что происходит с Тристаном? Я видела, как вы обжимались в баре.

Я фыркнула. Решила, что это единственный разумный звук, который можно издать в такой ситуации.

— Поверь мне, ничего не происходит. Он просто хочет дружить, а я не собираюсь никого заставлять встречаться со мной, понимаешь?

— Конечно понимаю. — Она закатила ясные голубые глаза. — Ты выше этого. И лучше бы я никогда не слышала, как ты пытаешься заставить кого-то быть с тобой, Кей. Любой парень был бы счастлив застолбить тебя. Меня и так убивает осознание того, что ты сохнешь по Робби. То есть, по Тристану…

— Я по нему не сохну! — сказала я слишком громко, с излишним негодованием.

— Поэтому ты постоянно с ним тусуешься? — спросила она, самодовольно улыбаясь, когда я ничего не ответила. — Кей, не трать на него свое время, если он не хочет того же, чего хочешь ты. По крайней мере, не трать на него все свое время, надеясь, что из этого что-то получится. Ты тоже должна жить своей жизнью. Хорошо?

В ее словах была доля правды, они имели большой смысл. Что я собиралась делать? Тратить годы своей жизни на понравившегося парня, в надежде, что когда-нибудь он увидит во мне нечто большее, чем просто подругу? Такой жизни я хотела? Часть меня кричала: «Да! Тристан этого стоит», а другая орала в ответ: «Нет! Жизнь слишком коротка, чтобы ждать».

— Хорошо, — согласилась я с ней. Не было смысла возражать, Никки совершенно права.

Подруга совсем неженственно опрокинула в себя оставшуюся порцию мартини.