По старой дружбе - Мария Перевязко

В раздевалке Макс галантно помогает мне снять пальто и сам вешает его на крючок. Мы вместе поднимаемся в класс, и мой взгляд тут же падает на излюбленную первую парту Краснова. Его нет на месте, и я чувствую смесь из облегчения и тут же накатывающего раздражения. Воспоминания снова возвращают меня в бар «Отчаянье». Этот момент, когда он увидел и узнал меня, а затем отскочил от Эльки в сторону, не дает мне покоя. Его растерянный вид, пылающие щеки и бегающие глаза говорят мне о том, что он совершил что-то, что сам не понял. Конечно, он не привык пить лошадиными дозами, как делает Элька. Но она-то была в своем уме! Почему она целовала его? Как она могла, ведь она знала, что между нами… Черт, я и сама не знаю, что между нами было на тот момент. Но она моя лучшая подруга, и она не должна была вести себя так!

Макс вроде бы что-то мне говорит, но я не слышу, потому что мои глаза останавливаются на блондинке, заходящей в класс. Ее бесячий визгливый голос, кажется, заполоняет все вокруг. А отвечает ей моя подруга Эля, идущая рядом с ней под ручку. У меня был день, чтобы переваривать ситуацию с моей так называемой сестрой. Один день, чтобы составить план по уборки из моей жизни мусора. Она не должна была приходить в школу сегодня. Не должна! И уж тем более не должна была подружиться в первый же день с моей лучшей подругой!

Элька замечает меня и машет мне рукой. Я медленно встаю со стула, и ноги сами меня несут к этим подружкам. Я отпихиваю Эльку в сторону и приобнимаю «сестренку» за плечи.

— Как ты здесь? — ласково спрашиваю я, хотя голос звенит от напряжения. — Кажется, сегодня ты должна была остаться дома.

— О, — она широко улыбается, — я хотела сразу познакомиться со всеми. Мне предстоит здесь учиться еще долго, и я просто не могла ждать. Так волновалась!

— Могла бы сказать мне, — я продолжаю строить из себя само дружелюбие. — Я бы с удовольствием тебя проводила.

— Спасибо тебе, — она склоняет голову, — но я не хотела тебя напрягать. Это просто невероятно, но все, кого я встретила, были так добры со мной! Элька сказала, что здесь все будут мне рады, и…

— Элька? — мой голос вибрирует, сил сдерживаться больше нет.

— Эльвира, — поправляется она. — Она сказала, что друзья могут называть ее…

— Так вы — уже друзья?

— Я не совсем понимаю…

Я увлекаю ее за собой в коридор, потому что чувствую на нас любопытные взгляды одноклассников. Она испуганно вырывается из моего захвата, который вышел чересчур сильным, и непонимающе сводит светлые брови. Отца здесь нет так же, как и одноклассников, и наконец-то я могу говорить открыто.

— Вот, как обстоят дела, — я рада, что можно скинуть все маски. Я отчеканиваю каждое слово, чтобы ее миниатюрный мозг мог воспринять всю информацию целиком: — Тебе здесь не рады. Мы — не семья. Никогда ею не были и никогда не будем. То, что папа по молодости совершил ошибку, не делает тебя частью моей семьи. Ты — источник разрушения, от которого я рано или поздно избавлюсь. Мой мир никогда не будет твоим. Так же, как и мои друзья. И, если в тебе есть хоть капля здравого смысла, будь умницей, собирай вещички и убирайся туда, откуда приехала!

Ее подбородок начинает дрожать и несколько секунд она борется с подступающими слезами. Однако несколько секунд проходят, она резко разворачивается и бежит по коридору, захлебываясь слезами. Я удивленно смотрю ей вслед. Это было слишком просто, даже неинтересно.

Глава 17. Краснов

Мне не приходится ничего вытягивать: Влада сама делится со мной своей историей. Тот факт, что у нее и у Венериной один отец, надолго оглушает меня. Последние слова, произнесенные ее тоненьким голоском, я слышу приглушенно, как будто застрял под водой.

Она переехала к Венериным после того, как ее матери понадобилась финансовая поддержка. Женщина решилась рассказать своему бывшему о существовании Влады, переступив через свою гордость.