По старой дружбе - Мария Перевязко

Она не отзывается и никак не реагирует на мои вопли. Она шепотом повторяет одну и ту же фразу, словно сломанный магнитофон:

— Я не хотела. Я не хотела. Я не хотела.

***

Моя голова лежит на мамином плече. Она прилетела в больницу так быстро, как только могла. Ее волосы все еще влажные, половина из них — в бигудях. Я никогда не видела, чтобы мама показывалась на людях в таком нелепом виде. Она гладит мою руку и тихо напевает колыбельную, как когда-то в детстве.

— Это я виновата, — тихо бормочу я. — Я не должна была набрасываться на нее при папе. Да и вообще не должна была. А если он… он…

— Твой папа — Владимир Венерин, детка, — ровным голосом произносит мама. — Он справится. Вот увидишь. И ты ни в чем не виновата.

Хотелось бы в это верить. Я вспоминаю о том пансионе при церкви. Если бы я не впутала в эту историю Краснова, и он бы не отговорил папу, сейчас бы все сложилось иначе. Отец бы не попал в больницу. Мне очень хочется переложить на кого-то вину, но нет. Это все я.

— Здравствуйте. Как он?

Я поднимаю голову. Перед нами стоит запыхавшийся Краснов и изучает мамино лицо.

Я встаю и увожу его в сторону.

— Мы пока не знаем. У него был сердечный приступ.

Краснов тихо нецензурно выражается, глубоко вздыхает и убирает волосы со лба, которые мгновенно падают обратно.

— Я могу что-то сделать? Может быть, принести вам что-то поесть? Или воды?

— Мне очень приятно, что ты приехал, но ты не обязан быть здесь. Поезжай домой.

— Что она сделала? — спрашивает он, вглядываясь в мое лицо.

— Это неважно. Важно, что сделала я. Я сорвалась. Поддалась на ее провокацию. И папа теперь здесь… Поезжай домой, Краснов.

Он сдвигает брови и с многозначительным видом усаживается на безжизненно-серый металлический стул. Я присаживаюсь на соседний и запускаю в волосы руки.

— Знаешь, я понимаю, почему ты запал на Милашку, — говорю я.

— Гм?

— В смысле, на Владу. Она — полная противоположность мне, да? Если ты здесь, потому что тебя мучает чувство вины, забудь об этом. Я не виню тебя в том, что ты тогда встал на ее сторону. Я отвратительно повела себя с тобой тогда в детстве. Ты имеешь право злиться. Я должна была докопаться до правды, а не забивать на нашу дружбу.

Лицо Краснова вытягивается от удивления.

— Никогда бы не подумал, что у тебя есть сердце! — выдыхает он.

— Вот ты дурак, — отзываюсь я и чувствую, как мои губы сами по себе растягиваются в улыбке.

Вскоре появляются Элька, Макс и Лешка. Затем — родители Краснова с нечеловеческими запасами кофе и булочек.

Когда к нам подходит врач и говорит, что с папой все будет в порядке, я наконец могу сделать нормальный вдох. Все обошлось. Все будет хорошо. После того, как мы с мамой заканчиваем обниматься, я ищу глазами Краснова. Мне так хочется разделить с ним эту радость, но я замечаю только его спину, скрывающуюся в дверях.

Глава 29. Краснов

Смысла барабанить в закрытую дверь особо нет, но я все равно это делаю. Естественно, ноль реакции. Все толпятся в актовом зале: учителя, ученики, родители, не удивлюсь, если и уборщица. Усаживаюсь на пол и подтягиваю к себе колени. Хоть бы Влада никому не навредила. Когда она закрывала меня в классе, ее глаза как-то неестественно светились. Безумные глаза.

Я вспоминаю про телефон в кармане пиджака. Достаю его и замечаю, что запись все еще идет. Нажимаю «стоп», и мобильник тут же жужжит, оповещая меня о том, что пора бы поставить его на зарядку. Один процент. Я быстро открываю список контактов, но успеваю только ввести первые две буквы фамилии Венериной. Мобильник еще раз долго жужжит, и экран гаснет. Просто прекрасно.