В конце концов, современная медицина достигла достаточно высокого уровня, а Массачусетская клиника по праву считается одной из лучших больниц в округе — недаром там работают многие выпускники Гарварда.

Торп непременно выкарабкается.

Иначе попросту не может быть.

Верно?

— …зато мы поговорили с Аяксом, и он объяснил, почему поначалу пытался меня избегать! — восторженно восклицает Синклер, эмоционально всплеснув руками. — Он знал, что твой Торп ведёт расследование и опасался случайно мне в чём-нибудь проболтаться.

Фамилия фальшивого профессора заставляет Аддамс напрячься — и отступившая было нервозность накатывает с новой силой.

Она с преувеличенной силой стискивает изящную ручку миниатюрной кофейной чашки и машинально моргает, чувствуя, как быстро нарастает сердечный ритм. Энид испуганно ойкает, сообразив, что ляпнула лишнего.

— Прости, Уэнсди… Господи, вечно у меня язык как помело, — она с досадой хлопает себя по лбу и тут же предпринимает попытку склонить диалог в обнадеживающее русло. — Возможно, всё не так плохо, как кажется. Ох, ну что я такое говорю? Конечно, просто ужасно, что с ним случилось… такое. Я просто хочу сказать…

— Сменим тему, — Уэнсдэй отводит взгляд, ткнув пальцем заблокированный экран лежащего на столе телефона. Часы показывают только половину пятого, а она уже вся извелась в напряжённом ожидании. Oh merda, какой ужасающий кошмар.

— Нет! Ты так сильно переживаешь, а я не могу на это смотреть и ничего не делать! — невыносимо эмоциональная блондинка решительно подскакивает на ноги. — Живо вставай и пошли в больницу. Я помогу тебе пробраться к нему в палату, понятно?!

— Энид, — Аддамс скептически хмурится.

— Уэнсдэй, — но подруга непреклонна.

— Я сама. Нужно только дождаться темноты, — она сопротивляется скорее по инерции, упрямо не желая принимать помощь.

— Ни в коем случае. Что я за подруга такая, если позволю тебе разбираться с этим дерьмом в одиночку? — Синклер протестующе мотает головой, а на кукольном личике вспыхивает несвойственная ей непоколебимая решимость.

Что ж. Попытка не пытка.

И хотя Уэнсдэй слабо верит в успех наполеоновских планов подруги, томительное ожидание слишком невыносимо — она молча кивает в знак согласия и поднимается на ноги.

В приёмном отделении стало ещё более многолюдно. Лёгкая на коммуникации Синклер умело строит жалобное лицо и протискивается сквозь внушительную очередь к стойке медсестры — Аддамс стоит в отдалении, но до чуткого слуха долетают некоторые обрывки разговора. Кажется, соседка пытается выяснить нужный этаж и номер палаты. Информация полезная, но что толку пытаться незаметно пробраться в отделение реанимации, когда повсюду снуёт бдительный медперсонал?

Поблагодарив медсестру, Энид отходит от стойки и едва не вприпрыжку подскакивает к Уэнсдэй.

— Третий этаж, палата 27, — сообщает она, явно чертовски довольная собой. Аддамс машинально возводит глаза к потолку, намереваясь резонно возразить, что в любом случае придётся дожидаться окончания рабочего дня, но Синклер вскидывает руку в предостерегающем жесте и понижает голос до вкрадчивого шепота. — Я всех отвлеку, и у тебя будет пара минут, так что не тормози.

Уэнсдэй не успевает ответить.

Энид театрально прижимает пальцы к вискам, издаёт преувеличенно громкий вздох, а мгновением позже оседает прямо на белый кафельный пол, имитируя обморок — причём настолько убедительно, будто делает это далеко не впервые. Толпа вокруг удивлённо оборачивается на актёрскую импровизацию, начинает встревоженно перешёптываться…

И сомнительный план срабатывает безукоризненно.

— Тут человеку плохо! — громко вскрикивает какой-то парень и подскакивает к лежащей блондинке, весьма убедительно изображающей состояние тотального анабиоза. Бережно приподнимает её светловолосую голову и озирается по сторонам. — Позовите врача!