Игра в имитацию - Мила Гусева

И новый метод приносит свои плоды практически мгновенно — наклеивая стикеры на доску, Уэнсдэй замечает странное совпадение.

Обе пропавшие были в скаутском летнем лагере «Рокет камп» в Аппалачах. В разные сезоны и в разные годы, но всё-таки… Любопытно.

Дивина провела там полтора месяца перед поступлением в университет, Клеманс — половину июля и весь август четыре года назад.

Открыв на телефоне приложение браузера, она вбивает в строку поисковика название лагеря — помимо навыков выживания в дикой природе, там проводятся психологические тренинги для социализации трудных подростков.

И если с Клеманс всё более чем очевидно, то скромная отличница Дивина мало похожа на проблемного подростка. Впрочем, черти водились в тихом омуте испокон веков. Нужно будет подробнее изучить её биографию и хорошенько расспросить Танаку.

— Господи, что это? — в комнату входит запыхавшаяся Энид в бархатном спортивном костюме тошнотворного цвета фуксии. Судя по внешнему виду соседки, она благополучно прогуляла первую пару и предпочла ей утреннюю пробежку. — Зачем это тут?

— Визуализация расследования, — Уэнсдэй скрещивает руки на груди и отходит на пару шагов назад, скептически разглядывая результат своего творения, а потом переводит взгляд на настенные часы. До семинара по герменевтике остаётся всего пятнадцать минут. Надо бы поторопиться. Несмотря на явное отсутствие интереса к собственному предмету, профессор Барклай не жалует опоздавших. — Ничего здесь не трогай, поняла?

— И в мыслях не было, — Синклер вытаскивает наушники из ушей и плюхается на кровать с книгой, название которой бесконечно далеко от будущей профессии блондинки. Такими темпами первый семестр обучения в Гарварде грозит стать для неё последним.

Но у Аддамс абсолютно нет времени вправлять мозги нерадивой подруге — её мысли заняты совершенно другими делами. Флешка с программой взлома по-прежнему покоится на дне рюкзака, ожидая своего часа. И чем раньше она сумеет добраться до ноутбука Торпа, тем лучше. Странное наваждение, овладевшее разумом и телом на утренней лекции, наконец отступило — теперь Уэнсдэй чувствует себя гораздо увереннее.

Остаток учебного дня проходит весьма продуктивно. На герменевтике она получает высший балл за ответ на вопрос о символических формах Кассирера, а на английской литературе успешно справляется с внеплановой контрольной работой по ранним произведениям Байрона.

А когда звенит звонок, известивший о конце последнего занятия, Аддамс быстро убирает учебники в рюкзак и наконец решает воплотить намеченный план в реальность.

Флешка перекочёвывает в карман платья, а злополучное эссе по истории искусств — в руки.

Всю дорогу до кабинета профессора Торпа она мысленно выстраивает подходящую линию поведения. С мыслью о неизбежности очередного грехопадения Уэнсдэй уже смирилась — и потому настроена максимально решительно.

— Я принесла эссе, — она входит в кабинет без стука, втайне надеясь застать Ксавье за каким-нибудь компрометирующим занятием. Но он просто сидит за столом в окружении хаотично разложенных листов — очевидно, проверяет их контрольные работы.

— Вы порядком действуете мне на нервы, мисс Аддамс, — бесстрастно роняет Торп, даже не подняв головы на звук её голоса. — Мне казалось, мы пришли к консенсусу.

— Не понимаю, о чём вы, — невозмутимо отзывается она, окидывая кабинет пристальным сканирующим взглядом.

Здесь два стола, но второй абсолютно пуст — похоже, каким-то образом профессору удалось выбить отдельный кабинет в единоличное пользование. Цепкий взор угольных глаз скользит по ровным рядам книжных полок, нелепым вазам с сухоцветами на широком подоконнике единственного окна — и останавливается на открытом макбуке.

— Мы ведь договаривались обходиться без сцен, — Ксавье наконец откладывает в сторону проверенный тест, сцепляет руки в замок и поднимает на неё внимательный взгляд. — Что ты устроила после семинара?