Королевский гамбит - Мила Гусева

А я поверил. Проклятье, какой же я непроходимый кретин.

Я невидяще озираюсь по сторонам — взгляд автоматически падает на приоткрытую дверь.

Абсолютно не понимая, что делать дальше, я машинально делаю шаг к выходу. И тут же запинаюсь о собственный пиджак, который чертова Аддамс стянула с меня в приступе крышесносного желания. Помятая испачканная рубашка обнаруживается неподалёку — из одежды на мне по-прежнему только брюки, наверное, стоило бы это исправить… Нет. Наплевать. На всё наплевать.

Двигаясь словно на автопилоте, я покидаю подвал и медленно поднимаюсь по лестнице.

Первый труп обнаруживается уже на верхней ступеньке — совсем молодой охранник, имени которого я даже не помню, лежит на полу, раскинув руки будто сломанная кукла. Аккурат между широко распахнутых остекленевших глаз алеет круглое отверстие от пули. Тоненькая струйка крови стекает по лбу, скрываясь в светло-русых волосах. Рукоять его пистолета торчит из расстёгнутой кобуры — несчастный даже не успел достать оружие.

Ещё один охранник — кажется, это младший брат Гамбино — лежит ничком прямо возле камина. Следующие два — на пути в коридор правого крыла, в конце которого расположен отцовский кабинет. Я медленно иду жуткой тропой из одинаковых мёртвых тел с одним-единственным пулевым отверстием во лбу. Пятый труп. Затем шестой.

Никто из них не успел выстрелить.

Совершенно никто.

Я совершенно ничего не слышал.

Глушитель превращает выстрел в шепот — а глушителем был оснащён всего один пистолет.

Тот, из которого Уэнсдэй с ловкостью самого виртуозного киллера безжалостно перебила всю охрану. Она обманула меня даже в этом.

Заставила поверить, что убивала лишь дважды.

Теперь я знаю точно — Аддамс лжёт также профессионально, как отнимает чужие жизни.

Я не знаю, зачем продолжаю шагать по коридору, осторожно обходя мёртвые тела с застывшими глазами — разум отключается, а тело движется совершенно механически.

Наверное, именно это и называют состоянием аффекта. Или шока.

Но когда я останавливаюсь на пороге отцовского кабинета, сердце пропускает удар во второй раз. Портрет Муссолини небрежно отброшен на пол, а металлическая дверца сейфа распахнута настежь — вся верхняя полка пуста. С десяток папок с чёрной бухгалтерией бесследно исчезли. Как и маленький рюкзачок Уэнсдэй.

Пазл складывается в голове практически моментально — она не просто сбежала.

Она прихватила с собой самую настоящую бомбу замедленного действия — даже пары-тройки бумаг окажется достаточно, чтобы уничтожить весь бизнес отца и посадить его за решетку на долгие годы.

А может, и меня тоже.

Утробный рёв мотора, доносящийся с улицы, заставляет меня резко вздрогнуть — оцепенение мгновенно спадает.

Неужели Аддамс ещё здесь?

Одной мимолётной мысли об этом оказывается достаточно, чтобы спровоцировать мощный всплеск адреналина — и я резко срываюсь с места, едва не запнувшись об очередное безжизненное тело.

Я выбегаю во внутренний двор ровно в ту секунду, когда мимо проносится бронированный отцовский Лэнд Крузер — и на полной скорости таранит главные ворота. Раздаётся надрывный скрежет металла, но ворота оказываются крепкими и не поддаются с первого раза.

Внедорожник даёт заднюю, снося огромным колесом целый ряд мраморных вазонов с пёстрыми цветами. Визжат тормозные колодки, и автомобиль резко останавливается всего в нескольких метрах от меня.

Абсолютно не отдавая отчёта в собственных действиях, я за считанные секунды подскакиваю к Лэнд Крузеру — пытаюсь уцепиться за боковое зеркало, как будто это может чем-то помочь.

Уэнсдэй резко поворачивает голову.

Наши взгляды встречаются.

Я хочу что-то сказать… Не выходит — слова застревают в горле.

Угольно-чёрные глаза обжигают арктическим холодом. А потом она вдруг моргает несколько раз подряд — и решительно бьёт по газам.