Королевский гамбит - Мила Гусева

Я пытаюсь пошевелиться, но выходит слабовато — только сейчас понимаю, что сижу на полу, а мои запястья скованы наручниками, прицепленными к батарее.

В висках набатом стучит пульс, причиняя острую обжигающую боль, а в пересохшем горле стоит колючий комок, обещающий мерзкий надсадный кашель.

Рефлекторно пытаюсь сглотнуть, но во рту совсем сухо. Погано, чертовски погано.

— Может, прикончить его, и дело с концом? — предлагает Фестер таким равнодушным тоном, словно речь идёт о совершенно обыденном деле. Моё сердце невольно пропускает удар.

— Нельзя, — Гомес неприятно скалится, обнажая ровный ряд белоснежных зубов. А мгновением позже протягивает руку к брату, похлопывая его по плечу. — Смирись. Наша обязанность отныне — давать советы с высоты своего опыта и подчиняться приказам молодого поколения.

Я едва понимаю смысл его помпезной философской речи — но всё равно чувствую небольшое облегчение от услышанного.

Меня не убьют.

По крайней мере, не сейчас.

Конечности сводит судорогой от неудобной позы, но я стараюсь не двигаться лишний раз, чтобы не привлекать к себе внимания. Одному Дьяволу известно, что творится в голове у чокнутого консильери Аддамсов и какая ещё мысль может возникнуть в его полубезумном сознании.

Внезапно хлопает входная дверь — так громко, что звук отдаётся эхом от высоких стен.

Я резко вскидываю голову… и из лёгких разом вышибает весь воздух. Стуча каблуками по каменной плитке, в кабинет быстро входит Уэнсдэй. И теперь она совершенно не похожа на ту девочку с двумя косичками, которую отцовские головорезы втащили в нашу гостиную с мешком на голове всего четыре дня назад.

Она совсем… другая.

Идеально прямые волосы цвета воронова крыла струятся водопадом до самой поясницы, бездонные угольные глаза густо подведены чёрными тенями, а обманчиво хрупкая фигурка облачена в узкую кожаную юбку до колен и тёмную рубашку с вызывающе глубоким декольте. При каждом уверенном шаге высокий разрез на юбке распахивается — на бедре Аддамс красуется кожаная подвязка с ножнами. Широкая чёрная рукоять кинжала резко контрастирует с алебастрово-белоснежной кожей.

Такую Уэнсдэй Аддамс я не знаю.

Очевидно, я никогда её и не знал — девочки из подвала с ангельским личиком прекрасной фарфоровой куклы в реальности не существует.

Вот её истинное лицо — лицо виртуозной убийцы с ледяным взглядом по-блядски накрашенных глаз и кроваво-алой помадой на надменно поджатых губах.

Единственное, что роднит настоящую Уэнсдэй с фальшивым образом невинной овечки — белая повязка на травмированном левом запястье.

— Оставьте нас, — холодно чеканит она, не удостоив дядю с отцом ни единым взглядом, и усаживается за массивный стол, скрестив руки на груди. — И не тревожьте меня по пустякам.

— Как скажешь, мой скорпиончик, — мурлычет Гомес самым елейным тоном, который абсолютно не вяжется с его суровым внешним обликом. — Мне распорядиться насчет кофе или чего-то покрепче?

— Нет, — жестко и коротко, словно удар хлыстом.

Старшие Аддамсы подчиняются ей с удивительной покорностью — синхронно кивают в знак прощания и быстро покидают кабинет, плотно прикрыв дверь. Несмотря на то, что у меня в голове стоит туман, мешающий нормально соображать, закономерная догадка всплывает сама собой.

— Глава клана не твой отец. Это ты, — из-за сухости во рту голос звучит хрипло. Чертова сука молчит, впившись в меня немигающим пристальным взглядом. Проклятье, какой же я идиот, что не догадался раньше. Злость на себя резко приводит в чувство, даже головная боль отступает на второй план. — Можешь не отвечать, я и так знаю, что прав. И как давно?