Он посадил меня к себе на лицо, а я откинулась назад и представляю, что он нырнул в меня с головой. Нет, я так и не протрезвела — протрезвеешь тут — иначе почему у меня ничего не болит, и отчего я ощущаю влагалищем, что он как будто бормочет что-то там, во мне? Или он и правда бормочет…

«Отвечаю» на его мнимое бормотание — выгнувшись назад, хлещу мокрыми волосами себя по ягодицам, его — по груди подо мной. С необузданно-счастливым смехом отклеиваю киску от его лица, смачно всасываю ртом его рот, затем интересуюсь, продолжая посмеиваться:

— Силы откуда у тебя, м-м?.. Не накатался?..

— На хуй мне силы… — посмеивается он мне в ответ, вплетая в свою возбужденность родные-знакомые маты. — Это ты щас на мне кататься будешь… — сажает меня для этого дела на себя, — …а я тебя покатаю… а ну, — направляет меня со шлепком по попе, а я хихикаю, — скачи… пошла…

И я скачу, как ненормальная. Я будто сигаю вниз с горки, как сегодня не сигала. Он на грани и еле-еле терпит до моего взрыва, за ним моментально взрывается сам. Наши крики разлетаются в разные стороны ошметками лавины.

— А ты — та еще…

Деваха. Смотрю на себя в зеркало, когда лежим после нашей с ним взбесившейся лыжни, и сказать мне про себя хочется именно это.

…спортсменка, — замечает он. — А я-то думал: откуда у тебя такая выдержка?..

Сама не подозревала. Потому что спортивные танцы — это ж было давно и неправда.

Опять я у него в объятиях и снова он держит в своей руке мою ладонь, будто напоминая про новый левел. И пусть взгляд его лишен нежности, пусть он по-деловому заинтересованный какой-то, как будто меня изучают, удовлетворенно находя, что со мной можно иметь дело — я чувствую себя легкой, гладкой и невероятно сильной. Классной, сексуально — и не только — довольной и уверенной в себе, как девушка Бонда.

— Ты ж сам меня хвалил, — смеюсь. — Как вообще додумался?..

Потому что, чтоб из-за Янгиабада — это вряд ли.

— На тебя посмотрел просто, — улыбается он. — Смотрел, как ты дрыхла после траха, и показалось, что тебе по жизни не хватает челленджа.

— Ну, не фига себе. Кстати, мне понравилось. Реально. Смотри, подсадишь.

— На что? — осведомляется Рик, а тот участок моего тела, по которому скользит его рука, придает его вопросу максимум непристойности.

— На скиинг, — делаю вид, что он ничего такого не делает, даже трусь собой о его руку, подыгрывая ему. — Можем повторить, пока снег есть.

— Не вопрос, — соглашается он, зевая. — Хоть завтра.

***

Глоссарик на ГЛАВУ ДВАЦАТЬ ПЯТУЮ Люмумба

Рудные Горы — горы, образующие границу между Саксонией (Германия) и Богемией (Чехия)

Синяя, красная, черная горка — обозначения уровня сложности у горнолыжных трасс, соответственно, от наиболее простого к наиболее сложному

пиццей — горнолыжной спуск «плугом»

тим билдинг эвент — мероприятие по проведению свободного времени с коллективом

апрэ-ски — посещение после лыж бара или кафе, расположенных прямо на лыжне

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ Что сказал Франк

Насчет «хоть завтра» — это Рик, конечно, погорячился. Вернее, погорячилась я, а секс с ним действовал в качестве обезболивающего.

Во-первых, назавтра, да и на послезавтра я еле хожу от страшнючей боли. Ломит все: задницу, руки, ноги, поясницу.

Во-вторых, назавтра он объявляет, что на этой неделе ему надо будет поработать побольше и подольше, приезжать он будет поздно и не надо ли мне, мол, машину. Говорю, что «не надо».

На работе мне не удается тихонько помучиться пост-синдромом моих каталок — я обязана предоставить объяснительную Рози, хорошо, хоть не в письменном виде.

— Ух ты ж, кайф, — восхищается она. — Тоже хочу. Дорого там сейчас?

— А… не знаю…

Что реально «не знаю», до меня доходит лишь в эту секунду, потому что:

— За все он платил.

Осознание сваливается, как снег на голову, нагоняет оторопь.