— Да брось, — настаивает Рози, — ему не такая нужна.

— Мне похеру, какая ему нужна. Меня это больше не касается.

— Да-да, — Рози чмокает меня в пылающую от заспиртованной взбудораженности щеку.

Конечно, это уже глюк какой-то. И Рози тут еще со своим «подходит — не подходит». Издалека, так «ничего». Издалека, так они все одинаковые. Все пары. Нормальные. Что там у кого под кожей кроется, какие тараканы — да разве ж это кому интересно.

Из нашего угла почти и не видать их этой порнографии. Нет, все это цивильненько у них, мало обнаженной кожи, мало страсти и скукотень вообще-то, но это ж… порнография.

Чувствую, что начинаю задыхаться в нашем закуте и вылезаю.

Есть такие люди, мимо которых на светской тусе просто не пройти — Нина из их числа. У нее это профессиональное. Поэтому стоит мне вынырнуть, как меня опять затягивает их полукружок. И на мою мгогострадальную голову — чувствую, достанется ей завтра — сыплются перлы Нининого нетворкинга, сыплются часто и больно, как желуди.

Вспоминаю про то, что у ЭфЭм на «городке» что-то загорелось этой ночью, и делаю вброс в их «команду»:

— Вы ж до утра на «городке» ковырялись… Как на ногах еще держитесь.

— Так и держимся, — отвечает Рик.

Мои глаза встречаются с его — да, выглядит он помято и дабы продемонстрировать, как сильно он устал, даже кладет голову Нине на плечо. Какого хрена на меня при этом зырить?..

Такого:

— Да я б не пришел, — он подавляет зевок. — Франк пригнал.

У-у-у-ух-х-х — вот так вот бритвочкой — чи-и-ик… по чему там… по горлу… Только на хрен ему бритвочка — он же оснащен от природы. Ведь, помнится, и горло покусывать любил, и хватать лапой за горло — тоже… От этих воспоминаний фантомно почесывается горло. Они отшибают бритвочку, со звоном шарахнув ее о стену, а всю меня словно впихивают в мясорубку и крутят.

Гляжу в его глазищи, которыми посверкивает на меня, скотина. Разбираю в этом взгляде номер «было-когда-то-или-не-было» встревоженную озабоченность — ха, моим состоянием?

«Как сама?»

Да рвать и метать готова.

— Ты что, тут та-а-ак крутячно, — подергивает плечиком Нина, дзынькая бокалом о мой бокал.

Я опрокидываю внутрь очередную порцию шипучки, от которой у меня давно уже оскомина, а теперь еще и в животе урчит. Надеюсь, им не слышно.

Милостиво улыбаюсь и ей, и Рику:

— Я тоже не хотела приходить.

— Франк пригнал? — смеется Нина.

— Нет, не Франк, — обворожительно улыбаюсь я. — У меня на это Мартин есть. Специально ради меня затеял, чтоб сегодня. Боюсь, из-за меня пригнали вас.

Схавай, гад. Мне не хуже, чем тебе. Кто знает, может, даже лучше. И мне для этого не надо приземлять ни на чьем плечике свою башню — она у меня сама по себе прекрасно на плечах держится.

А, ревнуешь, да? — это я — себе уже.

Ревнуешь…

Не смей ревновать, дура. Ничего нового и интересного тебе сегодня не показали. Такие комплектовки ты видела не раз. Просто замена актеров. Актрисы. Главной его героини. Официальной. А насчет того, что его от нее не прямо, чтоб «штырит», но он тебя все равно отфутболил — по хер это. И на хер. Его. Их.

Пошли вы, думаю внезапно. Все пошли. Решаю и сейчас придержаться собственного правила — уйти первой. Уйти, когда захочу. Уйти, куда захочу. Не дожидаться, пока мне предложат, попросят или направят.

Не убегаю, не спешу подобно Золушке — она спешила по ступенькам вниз под шелест накрахмаленных юбок, а я спешу по коридорам к лифту под шелест развевающегося плаща.

Все разлетается — и газики в бокале — бульк — внутрь — готово, и мои мысли. Соображаю, что внизу у лифта сейчас толпа — галдит и курит, и, не дай Бог, меня еще кто-нибудь заметит и задержит. Поэтому решаю ехать не вниз, а вверх, на конференц-этаж. Нет, определенно, я — не Золушка.

Кажется, сдали под конец нервишки, а… Сдали, сдали…