Рождество с тобой - Клаудия Бургоа, Грэм Клэр

— Ты не ее адвокат, не терапевт и даже не врач, — утверждаю я. — Ты не подписывал никаких документов, гарантирующих, что ее личная информация будет в тайне. Просто пришли мне этот чертов адрес. — Я действительно не хочу беспокоить мать Одри. Она не сводит с меня обвиняющих глаз с тех пор, как Одри уехала. Заслуженно, но все же…

— Я так понимаю, мы с Колтом отвечаем за Перри, пока ты не вернешься.

Я бурчу «да», выходя из здания. Прежде чем отправиться в ресторан, чтобы скоротать время, делаю последнюю попытку. Я звоню ей.

Меня сразу перебрасывает на голосовую почту. Я пытаюсь дозвониться еще пару раз, прежде чем сдаюсь и оставляю сообщение.

— Одри, я в кафе напротив офисного здания компании «Capell-Stanley». Я надеялся, что ты уделишь мне несколько минут своего времени, но мне сказали, что ты там больше не работаешь. Прошло почти две недели с момента нашего последнего разговора, и я просто хочу… пожалуйста, дай мне шанс все объяснить. Мне чертовски жаль, я не знал, как поступить правильно в наших отношениях. И сожалею, если из-за меня ты лишилась работы.

Я делаю глубокий вдох.

— Я буду здесь еще час, если у тебя есть время. Если нет, просто найду тебя после окончания рабочего дня.

Через пятьдесят две минуты она появляется на тротуаре в черных брюках и розовой рубашке на пуговицах, с идеальной укладкой. Она выглядит красивой, но натянутой, словно струна. Лицо бледное, рот поджат, плечи напряжены. Как и я. Может, это из-за нашей разлуки? Конечно, нет, идиот. Она потеряла работу. Хочется протянуть к ней руки, обнять и спросить ее, что я могу сделать, чтобы все стало лучше.

Но я не могу. Мне нужно завоевать право быть этим человеком для нее.

Она смотрит на свои руки.

— Зачем ты здесь?

— Чтобы извиниться за то, что в последний раз, когда мы были вместе, я был слишком напорист. — Я вздыхаю. — Ты права. Нужно многое принять во внимание. Я не хочу, чтобы ты думала, что моя жизнь важнее твоей. Ты и Перри для меня превыше всего. Я просто подумал, что…

Я вытираю лицо одной рукой, потому что сбиваюсь, а она продолжает пялится на свои руки.

— Ты говорила, как тебе нравится Винтер Велли, и я подумал, — прочищаю горло, — это способ дать тебе то, что, как я полагал, ты хочешь. У нас было всего несколько дней, но мне показалось, что быть с тобой — правильно. Я не очень хорошо тебя знаю, но никогда раньше не испытывал подобных чувств.

Ее глаза не отрываются от моих ботинок, и у меня перехватывает горло.

— Я никогда не пробовал отношения на расстоянии, но подумал, мы могли бы попытаться, — продолжаю я. — Перри с удовольствием будет навещать тебя каждые выходные, если ты не против, чтобы мы побыли вдвоем. Три дня в неделю. Это только первое время, но как только все уляжется, я получу лицензию на подрядные работы в Калифорнии и начну искать работу здесь, в Лос-Анджелесе. Летом мы с Перри сможем переехать поближе. — Я не хочу снова переезжать с Перри. Ей нужна стабильность, и она считает Винтер Велли своим домом, но если это то, что нужно, чтобы мы стали семьей, думаю, она приспособится. Снова. — Мы будем делать все очень медленно, если тебе нужно.

Она поднимает на меня глаза.

— Почему ты это делаешь?

— Потому что люблю тебя. Потому что мое сердце говорит мне, что нам с тобой суждено быть вместе. Возможно, я ошибаюсь, но если не попытаюсь, то могу провести остаток жизни в неопределенности «что, если…», — говорю я. — Должен быть способ сделать так, чтобы все получилось. Чтобы это было справедливо для всех нас.

— Вся твоя семья живет в Винтер Велли, — возражает она.

— Мама и папа живут там только шесть месяцев в году. Мои сестры живут в Денвере, а братья справятся со всем сами.

Когда она, наконец, поднимает на меня глаза, в них стоят не пролитые слезы, а грустная улыбка на ее лице разбивает мне сердце.

— Спасибо.

— За что?