Цепи свободы - Alony

Она обрадовалась, что оказалась такой находчивой.

— Я рада, что смогла вас удивить!

— Этой игре нас научили родители, — пояснила за сестру Изабель. — Всей семьёй мы часто проводили за ней время.

— Я уже жду не дождусь, когда смогу научить шахматам и своего сына! — возбужденно воскликнул Говард.

Его высказывание вызвало улыбку на лицах сидящих за столом. При этом каждый в своем сердце завидовал семейному счастью графа.

Даймонд, находясь рядом с Изабель, всё больше восхищался ею и хотел как можно дольше оставаться в ее обществе, а ещё лучше, наедине. Он был полностью очарован ею, если не сказать больше, по уши влюблен! Она была именно той женщиной, с которой он с огромным удовольствием разделил бы свою жизнь. Даже узы брака, которые раньше не привлекали его, теперь казались ему чем-то очень желанным. Но весь трагизм состоял в том, что ему никогда не быть рядом с Изабель и никогда не связать с ней свою судьбу. Она уже была женой другого и никоим образом не могла принадлежать ему.

Если Даймонд смотрел на леди Гесс и мечтал о ней, то Мелисса как раз не сводила глаз с герцога, и желала, чтобы он как можно скорее попался в ее сети. В уме она прикидывала, что если всё сложится как она задумала и в этот приезд он уже сделает ей предложение, то в следующем году она сможет подарить ему первого наследника, а там и второго, и третьего. Она крепко-накрепко привяжет его к себе и он всю жизнь будет боготворить ее и лелеять.

Изабель же, смотря на счастливое-несчастное лицо Говарда, с болью в сердце сознавала, что никогда не сможет даже наполовину, на четверть, быть такой же счастливой, каким выглядел граф Фостер. Никогда она не узнает настоящую ласку или радость материнства, никогда муж не будет любить ее и хотеть заботиться о ней. Всё, на что она могла рассчитывать — одиночество, побои и презрение. Гессу гораздо больше нравилось издеваться над ней, чем стараться сделать приятно. Но это ее судьба и она должна мужественно принять ее и все стойко выдержать. А потому, ей нельзя, нельзя жалеть себя!

Тяжело вздохнув, Изабель, как всегда, отогнала все скорбные мысли и закончила расставлять фигуры.

Началась игра. Первый ход был за Даймондом. Он ходил на Мелиссу. Та, своим ходом, должна была отбиваться от него, а вторым наступать на Говарда. Говард же ходил на Изабель, а та на Даймонда. И так по кругу. Постепенно, должны были остаться два игрока, между которыми и развернется последняя битва.

Сначала вылетел Говард, а следом за ним и Мелисса.

— Ну что, леди Изабель, готовы к бою или сразу сдадитесь? — подначивал Даймонд девушку.

— Ещё чего! — с вызовом отвечала она. — Думаю, это вам, сэр Даймонд, стоит поберечься моих фигур. Тем более, что ваши потери куда значительнее моих.

— Всего-то на одну фигуру, — парировал он и сделал шаг ладьей.

Изабель спрятала короля за пешкой.

— Так значит вся ваша тактика — это прятаться? Разве не смелость берет города? — и Даймонд вывел коня.

Изабель усмехнулась.

— Нет, не смелость. А хороший маневр! — и слоном поставила угрозу его ферзю.

Молодые люди вовсю увлеклись стратегией. То Даймонд терял фигуру, то Изабель. Наконец, герцог сделал решающий шаг.

— Вам мат! — гордо сообщил он и даже надул грудь.

Изабель ещё раз внимательно осмотрела расположение фигур на доске.

— В самом деле — мат. Тогда примите мои поздравления, — и протянула ему руку.