( Не) моя малышка - Валентина Элиме

Секретарь тут же поменялась в лице, извинилась и попятилась назад.

− Ефима Петровича впустить сразу же, к нему это не имеет отношения. И принесите мне кофе, − успел проговорить устало, прежде чем дверь закрылась, и я снова остался один на один самим собой и своими мыслями.

Работа не шла, цифры плясали перед глазами, и я отложил бумаги, несмотря на утро. Промучив себя пару часов, заставляя по несколько раз вчитываться в слова, бросил все дела и просто принялся ждать.

Отчет о малышке и её окружении я получал чуть ли не каждый день. Там ничего особенного не случалось, пока мать ребенка не бросила малышку и не свинтила в неизвестном направлении. Да и материал для анализа никак не получалось получить. Не врываться же к ним домой и потребовать силой? Ефим Петрович сказал, что придумает что-нибудь. Своё слово крестный сдержал. Три дня назад ему удалось заполучить образец девочки и сегодня он должен был принести результаты. И я ждал, отложив все дела. Не скажу, что меня устраивало то, что ребенок рос в таких условиях, но и забрать его прямо сейчас у меня оснований не было.

Дверь снова открылась. К этому времени кофе давно уже остыл.

− Ваша, − тут же услышал я голос крестного, который размашистыми шагами за секунду дошёл до меня и чуть не ткнул конвертом в лицо с логотипом известной медицинской организации. На его лице сияла улыбка.

Я достал листы бумаги и прошёлся по ним глазами. Руки немного подрагивали, но я старался не показывать это. «Олега!» − возликовала мысль в голове.

− Едем! — смял конверт, схватил со спинки кресла костюм и направился к выходу.

− Прямо сейчас? — удивился крестный. — Может, стоит предупредить?

− Нет, так у них не будет времени придумать что-то или даже сбежать, как сделала настоящая мать ребенка. Малышку потерять я не хочу, только не сейчас, − ведь она была спасением, настоящим чудом для всей нашей семьи.

Водитель два раза переспросил адрес, прежде чем тронуться. Неудивительно, такой район. Обычно он возил меня на встречи в рестораны или в офисы. Сегодня же я следовал по необычному маршрут: в старый, когда-то застроенный коммунальными домами, теперь же можно сказать забытый властями. Когда понадобиться территория под новые дома, тогда про него вспомнят, пока же он как старая забытая вещь. Лежит себе в шкафу на полке, никому не мешает. Вроде и не одеваешь, но и выбросить жалко.

Чем ближе мы подъезжали, тем грустнее становилось. И в такие минуты невольно накатывала грусть. Я сам когда-то жил также, даже намного хуже, и не хотел бы своим детям такого же будущего. И я изменился, изменил себя и достиг немалых высот. Многие же забивали и просто плыли по течению жизни, ломаясь под её условия.

В старый кирпичный дом я заходил без опаски. Здесь жили в основном пожилые люди, старой закалки, у которых не было детей или близких родственников, и они старались держаться правил. Поэтому в таких домах редко встретишь неприятный запах, как и животных без хозяев. Подъезды чистые, на подоконниках в коридорах цветы в горшках.

Поднявшись на нужный этаж, нажал на звонок, но трели не услышал. Пришлось постучаться. Дверь открыли не сразу, пришлось напомнить о себе ещё раз. После минутного ожидания на пороге появился мужчина, явно любитель прикладываться.

− Нам нужна Савицкая Рая, − на что тот лишь ухмыльнулся, смерив нас взглядом, где читалось вопрос, что мы такие тут потеряли.

− Она нам всем нужна, знаете ли. Встретите, напомните ей про ребёнка, − и он просто захлопнул дверь.

− Может, выломать? — предложил один из охранников, но я остановил его взмахом руки.

Мы не гордые, постучимся ещё раз.

− Ну что ещё? — недовольно уставился он на нас.

− Савицкая Анна дома? — нет бы сразу спросить про неё, ведь молодая мама сбежала, бросив своего ребенка на сестру. — Нам бы поговорить с ней.