В номере Орион кажется таким спокойным, перед ним стакан, нетронутый, просто для вида. Он никогда не был любителем выпить, всегда держась подальше от вещей, которые могли зацепить. За исключением сигарет, — как раз постукивает пачкой по столу, пока мы «разговариваем». Я хочу спросить, не начал ли он снова курить, но, думаю, это и так очевидно, поэтому не говорю ни слова. Мы просто сидим, и, то пристально смотрим друг на друга, то огладываем комнату. Казалось, прошла вечность прежде, чем Орион заговаривает:

— Тогда не всегда было плохо, Лотос.

Я нервничаю и сижу как на иголках.

— Плохое есть плохое, Орион. — Хотелось бы верить, что мой голос не дрожит.

Орион кивает и тянется к своему стакану, но не пьет, а просто держит его в руке. Думаю, он просто хочет чем-то занять руки.

— Знаешь, он все еще принадлежит мне.

Я в недоумении поднимаю брови, и тогда Орион уточняет:

— Дом. Я ничего не менял. Все так, как ты оставила.

У меня перехватывает дыхание, и я кое-как ухитряюсь не упасть со своего стула.

— Зачем тебе этот дом?

Несмотря на все хорошее, плохое определенно перевешивает.

— Потому что ты любила его. И то, что ты любила… ну, мне нужно было сохранить.

— Я любила тебя, — шепчу я, и Орион качает головой.

— Но мы ломали друг друга, даже не осознавая этого. Скажи Лотос, ты смогла полюбить его так?

Я понимаю, о чем он. Наша любовь была сильной, и в то же время разрушающей. Мы были неуправляемы. Окружающий мир не имел для нас значения.

— Я не смог. Поверь мне, Лотос, я пытался.

Делаю глубокий вдох. Не знаю, сколько еще смогу сидеть здесь и продолжать этот «разговор». Мне нужен перерыв. Хочу уйти домой.

— Не смогла.

Орион кивает, потому уже знает ответ.

Я чувствую себя обманщицей, когда признаюсь вслух. Я никому не рассказывала, что Орион для меня значил. И что Роан не был моим миром. Я держу это глубоко внутри себя в надежде, что, если никогда не буду говорить об этом, мои чувства изменятся. Но пока не изменились.

— Так с чего ты хочешь начать, Лотос? С начала?

Слова Ориона звенят в моих ушах, заглушая все звуки вокруг. Не выдержав, хватаю сумочку и ухожу в направлении выхода. Не сейчас. Я думала, что справлюсь, но нет.

Орион произносит мое имя, повторяет снова и снова, пока двери лифта не закрываются. Я остаюсь со своими мыслями наедине. Они проплывают медленно, неторопливо и беспорядочно, как и каждый раз, когда я с Орионом.

Я выхожу из отеля и сразу же направляюсь в свою квартиру — очень одинокую и тихую квартиру.

***

Руки пробегаются по моим бедрам, влажные поцелуи спускаются вниз. Ладони нежно касаются обнаженных ягодиц.

Проснувшись, я резко открываю глаза и вижу Роана, лежащего в изножье кровати и касающегося каждого участка моего тела, до которого дотягивается. Роан замечает мое пробуждение и, смотря мне в глаза сквозь ресницы, оставляет поцелуи на моем теле. Потом переворачивает меня на спину и разводит ноги. Он скользит пальцем внутрь и начитает двигать им. Я сжимаю простыни, пока поцелуи скользят по моему клитору, — очень пульсирующему клитору, который жаждет получить то, что может дать Роан.

Наша сексуальная жизнь никогда не была скучной, просто мне не хватает восторга, который ощущала кое с кем другим. Или его не хватает моему сердцу.

Роан с его невероятными руками и прекрасным ртом всегда отлично справлялся со своей задачей, и нам удавалось быстро кончить. Дыхание Роана горячее, его язык облизывает сверху донизу. Хочу рукой провести по его волосам, чтобы направить точно туда, где он должен быть, но решаю еще сильнее вцепиться в простыни в попытке остановить себя.

Орион сделал меня сильной, нуждающейся, не знаю, в чем именно. Но в одном уверена точно — он свел меня с ума.