Я опустился на корточки, чтобы перевести дыхание и вернуть самообладание, Коул же возвратился в дом, словно произошедшее на него никак не повлияло. А может и повлияло, просто он отреагировал иначе, нежели я. Он встряхнул синий брезентовый мешок и бросил его рядом с телом, которое находилось ближе к двери. Затем Коул резко дернул тело, перетащил его на брезент и начал вытаскивать из дома. Когда вернулся за вторым, уже тяжело дышал.

Коул указал на меня пальцем.

— Ты будешь помогать похоронить их. Давай, начинай копать, пока я перетаскиваю тела.

Коул понял. Понял, что я буду бесполезен какое-то время, поэтому проинструктировал меня.

Впервые подобное произошло, когда нам было шестнадцать. Тогда я убил его отчима. Я пришел к Коулу, и когда вошел в дом, этот мудак избивал моего друга и стягивал с него штаны. Все двигалось как в замедленной съемке, и я жалел об этом. Поверьте, это не тот образ, что вы хотите видеть в замедленном темпе. Моя рука потянулась к большому ножу, которым отчим угрожал Коулу. Одним быстрым движением лезвие прошло насквозь через спину мужчины. Он рухнул на обезумевшего и кричащего Коула. В ту ночь моя рука уверенно сжимала нож. Только когда Коулу удалось выползти из-под тела и осознать, что его отчим мертв, я пришел в себя от того, к чему привыкну позже.

А сейчас у меня была привычка и зависимость гораздо сильнее.

И она напомнила о себе как раз в тот момент, когда я выкапывал могилу.

Яма стала достаточно глубокой, и мы бросили в нее тела, надеясь, что никто никогда их не найдет. На обратном пути к дому мой телефон снова зазвонил, и Коул покачал головой, посмеиваясь.

— Я отвезу тебя домой.

Он так и сделал, потому что сам я был не в состоянии управлять собой.

Когда мы подъехали к дому, на пороге сидела освещенная лунным светом Лотос. Она не поднялась, когда я вышел из машины, и даже когда Коул уехал. Просто пристально наблюдала, как я направлялся в ее сторону. Едва я подошел, она вскочила, уперев руки в бока.

— Где ты был? — требовательно спросила она. Ее не волновало, куда я ухожу, ее волновало, что я ее не предупредил.

— Работа.

Она презрительно усмехнулась, подняла руку и ударила меня по лицу, попав по губе, отчего та лопнула и начала кровоточить. Это продолжалось уже несколько месяцев — наказание. Иногда я сам напрашивался, а иногда нет. Конечный результат стоил каждой царапины, что она оставляла на мне. Лотос взбежала по лестнице в дом. Следуя за ней, я закрыл дверь. Что-то просвистело рядом с моей головой и вдребезги разлетелось об пол.

— Ты ублюдок, — закричала она. Еще один стакан пролетел мимо меня, пока гневные слезы бежали по ее щекам. — Думаешь, я хочу жить в этом доме одна? Что ж, пошел ты.

Еще один стакан полетел в мою сторону, и на этот раз задел ногу. Я шагнул в ее сторону, но она покачала головой. Прежде чем Лотос смогла дотянуться до того, что сможет швырнуть в меня, я схватил ее запястья, останавливая. Она начала сопротивляться, пнула меня в живот, и мы оба рухнули на пол.

Лотос извернулась и впилась зубами в мое плечо, оставляя укус. Я перевернул ее. Она закричала. Теперь ее грудь оказалась прижата к полу, запястья сцеплены за спиной.

— Продолжай тонуть, Лотос. — Я дышал ей в шею, и поначалу она сопротивлялась, но потом начала успокаиваться.

— Ты топишь меня, Орион. Кто этот человек? Это не я. Что ты сделал со мной? Я только и думаю о тебе. Я утопаю в тебе.

Лотос обессиленно опустила голову на пол, и я освободил ее руки из захвата. Слезы стекали по ее лицу на пол. Я опустился рядом и нежно поцеловал ее в шею. Перевернув Лотос на бок, заметил кровь на ее ключице. Обычно вид крови меня не беспокоил, но любой ее след рядом с Лотос заставлял волноваться. Она не заслуживала быть испорченной.