Моя лучшая студентка - Алена Энн

— «Герой асфальта», «Улица роз», «Мёртвая зона»…

— Достаточно, — перебил он. — Как я вижу, ты у нас прямо эксперт, а раз так… Ты просто обязана меня послушать. Пойдем!

— Куда?

— В мою спальню конечно!

О, нет! Я не общаюсь с нахальными парнями! И тем более не остаюсь с ними наедине в спальне!

— Только через мой труп!

— Зачем же так радикально? — подмигивает Димка и вдруг, подхватив на руки, перебрасывает через плечо и вытаскивает из кухни…

Глава 6. Нина

— Отпусти меня немедленно! — злобно шиплю, болтаясь не плече этого наглеца. Орать не позволяет стыд, не хочу, чтобы Лера стала свидетельницей творящегося непотребства.

— Что же ты дикая такая, Нинок? Не бойся, насиловать не собираюсь, — от его гнусных слов у меня даже кончики ушей начинают пылать! Не успеваю придумать достойный ответ, Димка открывает дверь ногой и словно куль картошки скидывает меня на свою кровать. От его мерзкой улыбочки мне становится не по себе. — Ну… если только чуть-чуть.

Кровь в жилах застывает, когда этот дьявол начинает медленно наклоняться к моему лицу.

— Димка! — пищу, зажмурив от страха глаза, и тут же… слышу его хохот.

— Господи, Нинок, ну ты совсем что ли? Я просто хочу, чтобы ты меня послушала.

С этими словами Димка берет гитару и бухается рядом. А через мгновение пространство комнаты заполняет звон струн и хрипловатый мужской голос. Я знаю эту песню. «Пробил час». Одна из моих любимых. Она пропитана свободой и духом бунтарства. Пробуждает внутри что-то скрытое очень глубоко. Пусть на мгновение, но делает меня тем, кем я никогда не буду. Но в глубине души так хотелось бы быть!

— Ну как?

Даже и не заметила, когда Димка прекратил петь и отложил гитару в сторону.

— Моя любимая песня, — выдаю на одном дыхании, и Димка широко улыбается.

— И моя тоже. Думаешь, зайдет публике?

— Какой публике?

— Я играю в группе. У нас концерт в пятницу в «Орбите». Ну, как концерт… на разогреве будем, до самостоятельных концертов нам, конечно, как до луны пешком. Но это большой шаг, готовиться буду всю неделю денно и нощно.

— Но у нас же проверочная работа будет в пятницу по философии, может лучше к ней будешь готовиться? У тебя двояки одни.

Взглянув на меня как на сумасшедшую, Димка снова расхохотался.

— Ну ты и зануда, Нинок! Да плевать мне на твою философию с высокой колокольни! У меня своя философия. Кайфуй и бери от жизни все! Она и так ужасно коротка. Ну, чем не философия, а?

Потянувшись как довольный котяра, он плюхнулся на кровать так, что меня чуть не подбросило.

— Ну отчислят тебя, и кончится вся твоя философия. Жить дальше ты как собираешься? В этом мире без образования никуда. Только если грузчиком вагоны разгружать.

— Да хоть грузчиком, — лениво отмахнулся от меня Димка. — Все больше свободы, чем в офисе отца бумажки перебирать от восьми до восьми, а в двенадцать, как собака Павлова, по звонку бежать запаривать картофельное пюре с сосиской, как и десятки таких же загнанных «собачек». Или мозгоправом поправляя очечки на носу, каждый час повторять: «У вас проблемы? Вы хотите поговорить об этом?» Тьфу! Нет, Нинок, такая жизнь не по мне. Я музыкантом хочу быть, и все для этого сделаю! Вот увидишь, плакаты с нашими именами будут висеть по всей стране. Я буду играть даже круче Холстинина!

— Ага, и петь круче Маврина… Димка, ты чего наивный такой? Такого успеха добиваются единицы. Наивность твоя пройдет, а что останется? Сидеть на шее у родителей великовозрастной детиной? Знаешь такую поговорку: «Лучше синица в руках, чем журавль в небе»?