Дыши - Кристен Эшли

Она не закончила, но переместила пальцы от его губ к челюсти, прежде чем продолжить.

— Я рада, что нравлюсь тебе. Рада узнать, что ты не делишься со мной не потому, что проверяешь меня, а по той причине, которую ты мне привел, хотя я все равно считаю ее безумной, ну да пусть. Не торопись. Даже после, я все еще буду здесь. И я рада, что я выглядела для тебя горячо. Потому что я читала много любовных романов, и моя игрушка часто э-э… ну, работала до тебя, так что теперь… ты тоже будешь часто… работать.

Чейз Китон смотрел на Фэй Гуднайт, на ее голову, покоящуюся на ее подушках, на ее тело под ним, и задавался вопросом, как, черт возьми, шесть лет страданий привели его к такой надежде, как она.

Он хотел ее годами, не имея ни малейшего представления о том, как много от нее можно получить, как глубоки будут чувства или насколько это будет сладко.

— А теперь, — продолжила она, отвлекая его от мыслей, — мне нужно привести себя в порядок и немного поспать. Завтра Малахию выписывают, и мне нужно быть во всеоружии. И можешь быть спокоен, я не собираюсь давать тебе пинка под зад. Скажу прямо, у меня есть характер, так что не обещаю, что однажды ты не будешь спать на диване. Я знаю это, потому что папа иногда там спал, а я очень похожа на свою маму. Но я никогда не дам тебе пинка под зад. И еще одно: я тоже в тебя влюбляюсь. Но ты уже это знаешь, поскольку в курсе, что я люблю тебя вот уже тринадцать лет. Я просто рада, наконец, узнать, что мой выбор действительно охрененно хороший.

Его сердце колотилось в груди, дыхание перехватило, Чейз стремительно взял в ладони ее лицо, удерживая неподвижно, и хрипло прошептал:

— Не говори такого дерьма, если это не серьезно.

Она тоже обхватила его лицо и прошептала в ответ:

— Я бы так не поступила. Ты это знаешь. Я ждала героя, и мне плевать, если ты себя таковым не считаешь. Я знаю, что ты герой, и даже если весь город подумает иначе, для меня ты герой, можешь так и записать.

Бл*ть.

Милая.

Сладкая.

Его.

Стеснение в груди исчезло, и Чейз спросил:

— Могу записать? — его голос внезапно зазвучал весело, и ее глаза сузились.

— Не дразни меня, когда я говорю серьезно и у нас важный разговор.

— Извини, детка, ты только что сказала, что я могу что-то записать. Такого дерьма никто не говорит, кроме копов в полицейских сериалах 70-х. Ты так говоришь, я должен тебя поддразнить. У меня нет другого выбора.

Закончив пристально смотреть на него, Фэй перешла на командный тон.

— Слезь с меня. Я протекаю, и я не люблю спать на мокром.

— Когда тебе приходилось спать на мокром? — выпалил он в ответ.

— Ну… никогда, — ответила она. — Но я не хочу начинать.

Милая.

Сладкая.

Его.

Иисусе.

Он наклонился и коснулся ее губ.

Отстранившись, тихо прошептал:

— Ладно, иди в ванную.

Она поерзала под ним, бормоча:

— Хорошо.

Но когда она двинулась, Чейз обвил ее за талию, удержав, и Фэй вновь посмотрела на него.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — предупредил он мягко. — И почему ты так думаешь, но ты только что приняла решение, поэтому, когда ты услышишь все от меня, дорогая, и решишь сбежать, знай: я тебя не отпущу.

— Меня это устраивает, — тут же ответила она, приподнялась, коснулась его губ поцелуем и выкатилась из-под него.

Когда она встала с кровати и направилась в ванную, подол короткой шелковой ночнушки шоколадного цвета соскользнул ей на попку. Чейз наблюдал за этим, за движением плоти под тканью, пока Фэй не исчезла из вида.

Он перекатился на спину, ее игрушка впилась ему в поясницу, поэтому он взял ее и положил на тумбочку. После снова улегся на спину, но на этот раз закрыл лицо ладонями, прижимая подушечки пальцев ко лбу и глубоко вдохнул.

Он надеялся всем своим существом, что Фэй не солгала.