Дыши - Кристен Эшли

В поле зрения появился дом Чейза, я поняла это потому, что он сказал мне, что его дом единственный окружен белым забором. На крыльце также горел свет, а по бокам дома несколько ярких прожекторов освещали переулок и подъездную дорогу.

Я взяла обертку от жевательной резинки, выплюнула в нее комочек, скомкала ее, бросила в подстаканник, глубоко вдохнула и свернула на съезд к дому.

Остановившись, поставила машину на ручник и, потянувшись к ручке, увидела, как входная дверь открывается и из нее выходит Чейз в джинсах, рубашке и офигенном свитере.

Глубокое дыхание лишилось своего эффекта.

Мне удалось схватить сумочку, открыть дверцу и выпрыгнуть. Захлопнув дверцу и не сводя глаз с Чейза, я направилась по расчищенной дорожке. Он стоял на верхней ступеньке крыльца, следя за моим приближением, в то же время, выглядя возмутительно сексуальным. Я подумала, что причина последнего заключалась не в том, что его одежда смотрелась лучше, чем любая другая, в которой я его видела, потому что это было не так. Ничто не сравнится с тем, как он выглядел на свидании в «Петухе». Даже когда я во всей красе увидела выцветшую джинсовую рубашку.

Он выглядел возмутительно сексуальным потому, что я надеялась очень скоро увидеть его совсем без одежды, и полагала, что вид мне очень понравится.

Продолжая глубоко дышать, я остановилась у подножия лестницы и посмотрела на все его великолепие.

Из-за нервов и опасения потерять сознание, я выпалила первую идиотскую вещь, которая пришла мне в голову, и, к счастью, она была просто идиотской, а не унизительной.

— Ты любишь собак и кошек?

Его голова дернулась, и я увидела, как его глаза, теплые даже в холодную ночь, моргнули.

— Что?

— Собаки и кошки. Они тебе нравятся? — настаивала я, несмотря на то, что выставляла себя дурой. Я завела этот разговор. И должна довести его до конца. Оставалось только надеяться, что это не шоссе в никуда, а коротенький переулок.

— Повлияет ли мой ответ на то, зайдешь ты в дом на ужин? — спросил он.

— Нет, — ответила я и добавила частичку правды: — Я зайду, потому что голодная.

— Тогда, кошки — да, если они дружелюбны, не возражают против того, чтобы их гладили, и не ведут себя так, будто они ваши хозяева, а не наоборот. Собаки — да, без всяких условий, — наконец, ответил он.

— Я знаю много дружелюбных кошек, но не знаю таких, которые не вели бы себя так, будто они ваши хозяева, а не наоборот.

— Тогда, кошки — нет, — исправился он и продолжил спрашивать: — Детка, может, скажешь, почему мы стоим на крыльце и говорим о кошках и собаках?

Я промолчала, потому что более умный разговор был бы о пестиках и тычинках.

И вместо этого сообщила:

— Я раздумываю над тем, чтобы взять кого-нибудь. То есть, кошку или собаку.

— Является ли мой ответ нарушением условий сделки?

— В каком смысле?

— В том, что если я отвечу «нет» кошке или собаке, ты не войдешь в дом на ужин.

— Я уже ответила на этот вопрос.

— Да, дорогая, но я ответил «нет» кошкам, а ты еще не зашла в дом.

— О, точно, — прошептала я.

Я замолчала.

Чейз тоже.

Он нарушил тишину.

— Фэй, мы все еще на крыльце.

И тут я выпалила:

— Я склонялась к кошке.

После этого Чейз запрокинул голову и расхохотался.

Мне это понравилось, но все же я прикусила губу.

Когда его взгляд опустился на меня, он сказал сквозь стихающий смех, но мягко:

— Детка, поднимайся по гребаным ступенькам.

Я поднялась по чертовым ступеням.

Не успела я добраться до верха, как Чейз наклонился и взял меня за руку, так что последние два шага я делала, держа его за руку.

Он повел меня по крыльцу к двери, и я заметила два кресла-качалки со столиком между ними.