Грехопадение - Белла Джей

Розовый цвет на щеках и огненно-красные глаза делали ее похожей на богиню. Обнаженная, нуждающаяся в помощи, раскрасневшаяся Милана Катарина Руссо была чертовски сияющей. Я был зависим от цвета ярости в ее радужке, от того, как он превращал ее из простой женщины в сильного и достойного противника. Я бы сказал, что спарринг с ней стал моим любимым занятием. Это вызывало всплеск адреналина в моих венах и заставляло меня желать ее так, как я никогда не желал ни одну женщину. Фактически, ее присутствие в моей жизни ослепило меня от привлекательности всех остальных женщин.

Когда я смотрел, как она раздевается, обнажая каждый сантиметр своего божественного тела, мои мысли были заняты только ею. Я хотел часами смотреть, как она плавает. Наблюдать, как вода ласкает ее тело, когда она с легкостью рассекает поверхность. Но она слишком хорошо играла в эту игру, принимая роль соблазнительницы и заставляя меня терять контроль над собой, чего я не любил. И вот теперь мы подошли к моей любимой части игры между нами — той, где я показывал ей, что зверя не искусить. Невозможно взбодрить дьявольскую кровь, не утонув в ней.

Я поднял взгляд от своей тарелки и заметил, что она так и не притронулась к еде.

— Не голодна?

— Нет.

Я проглотил еду и откинулся на спинку стула.

— Ты выглядишь… как это говорят американцы? Взбешенной.

Ее верхняя губа скривилась.

— Когда девушке отказывают в оргазме, это так действует на нее.

Я улыбнулся.

— И тот факт, что ты сидишь за обеденным столом голая, не имеет к этому никакого отношения?

Она подняла брови и откинулась назад, скрестив руки под голыми сиськами, эти красивые, румяные соски так и просились, чтобы их пососали и пощипали.

— Ты уже не раз крал у меня мое достоинство. — Она пожала плечами. — Быть голой рядом с тобой становится для меня новой нормой.

Я вытянул губы в прямую линию, восхищаясь ее энергичностью, но не ценя неуважение, звучавшее в ее тоне.

— Ешь.

— Я не голодна.

— Это считается дурным тоном, когда кто-то покупает тебе еду, а ты отказываешься ее есть.

Мила наклонилась вперед, ее распущенные локоны рассыпались по плечам.

— Это также считается грубостью, когда муж не доставляет жене удовольствия.

— Если только она не ведет себя как сучка, и он не пытается преподать ей урок.

— Или доказать свою точку зрения, скорее всего. — Она откинулась на спинку стула, надула полные губы и сверкнула глазами.

Я схватил салфетку со своих коленей и бросил ее на стол.

— И что же это за довод?

— В том, что ты все контролируешь. Что ты диктуешь каждый гребаный аспект моей жизни, вплоть до того, что решаешь, могу я кончить или нет. Я поняла, Святой. Я поняла это громко и четко, когда ты застрелил Брэда прямо у меня на глазах.

— Но даже это не стало для тебя достаточным уроком, чтобы понять, когда нужно держать свой чертов рот на замке.

Мила поджала губы, и мне захотелось потянуться и сжать ее щеки, пока я накрываю ее рот своим.

— Почему? — Она скрестила ноги под столом.

— Почему что?

— Почему ты так упорно хочешь все время трахать мне мозги?

Я нахмурился.

— Это твой вопрос на сегодня?

— Да. — Она не колебалась.

Мои мысли разбежались, когда я легонько постучал пальцем по столу.

Тук. Постукивание. Тук.