Грехопадение - Белла Джей

Я вошел в спальню и встал на краю кровати, Мила все еще крепко прижималась ко мне, ее рот жадно впивался в кожу на моей шее, словно она изголодалась по моему вкусу. Ее язык бархатно касался моей кожи, и я наклонил голову в сторону, чтобы дать ей попробовать больше меня. Больше меня, чтобы поглотить. Я хотел, чтобы она напиталась мной, вырвала мою душу из тела и с жадностью поглотила ее.

Зубы прикусили мочку моего уха, и я издал низкий, грохочущий смех.

— Мой маленький, Segreto. Если бы ты только знала, какие разрушения мы оставим после себя.

Ее теплое дыхание заплясало по моей шее.

— Мир может сгореть вокруг нас. Мне все равно.

Из моего горла вырвался стон, и я схватил ее, отрывая от своего тела и бросая на матрас королевских размеров. Изумрудные глаза сияли диким вожделением, ее тело извивалось на атласных простынях. Я не отрывал взгляда от ее обнаженного тела, пока спускал штаны, освобождая наконец свой ноющий член? твердый и готовый взять то, что принадлежало мне по праву. Готовый вновь овладеть своей женой.

— Мой путь в ад уже вымощен грехами. Но ты, Мила… ты — единственный грех, которому я буду предаваться, пока пламя не охватит меня.

15. МИЛА

Это была агония, как горело мое тело. Каждая мышца болела, внутренности скручивались и напрягались, когда возбуждение накапливалось между ног. Я закусила нижнюю губу, глядя на него, возвышающегося на краю кровати. Обнаженный, высеченный из камня рукой самого Адониса, Сэйнт был еще более привлекателен благодаря доминирующей силе, которую он излучал, просто дыша. Он держал себя гордо, царственно, даже находясь на грани греховных глубин. Каждый его изгиб, каждый дюйм, вплоть до затвердевшего члена, был гладким, упругим… совершенным. Мои пальцы жаждали прикоснуться к нему, а бедра пульсировали от желания принять его.

Он поднялся на верхнюю часть кровати с балдахином, вытянул руки, напрягая каждый мускул своего точеного тела.

— Ты говоришь, что готова, чтобы весь мир сгорел.

Я выгнула спину, словно его слова ласкали мою разгоряченную кожу.

— Прямо сейчас я готова сгореть.

Ухмылка, злорадно изогнувшая его губы, напомнила мне о том, как сильно я жажду снова ощутить его вкус.

— Это все, что у тебя есть, не так ли, Мила? Твой огонь. Тьма, которую нужно сжечь.

— Тьма, которую я никогда не знала до тебя.

Он опустил руки, продолжая улыбаться.

— За разврат я с радостью заплачу кровью.

Он потянулся к углам кровати и достал оттуда черные галстуки с петлями. Дьявольская ухмылка на его лице была одновременно сексуальной, как грех, и чертовски раздражающей.

— Я добавил кое-что к декору нашей спальни, пока ты любовалась роскошью номера.

Он обхватил пальцами мою лодыжку и без труда завязал черный атлас вокруг моих ног.

— Ложись, Мила. — Его тон был жестким и грубым, ясно давая понять, что это один из тех случаев, когда я должна заткнуться и подчиниться. Я так и поступила, извиваясь под завязками, пока он фиксировал мои руки. Атлас был мягким на моей коже, и я проверила его прочность, слегка потянув за ограничители.

Сэйнт снова встал у края кровати, любуясь открывшимся перед ним видом. Меня, раскинувшей руки и связанной для его удовольствия. Еще несколько недель назад эта мысль повергла бы меня в ужас, но теперь она заставляла меня только извиваться, нуждаясь в нем гораздо сильнее. Опустившись на одно колено, он устроился между моих ног. Его тело было вертикальным, а член твердым и готовым, и я видела, как на его кончике выступили бусинки возбуждения. Он коснулся одним пальцем внутренней стороны моего бедра, неторопливо поглаживая его вверх.