Стратегия - Кристен Каллихан

Потому что это фото, с моей обнаженной перед камерой грудью, теперь может увидеть любой.

Я НЕ ЖЕЛАЮ более существовать. Не хочу умирать, лишь остановить свое существование. Уродство - это зараза, что просачивается сквозь мою кожу, словно тяжелое, колючее ворсистое одеяло. Его когти царапают грудь, вонзаясь все глубже, проникая в центр моей грудины.

И если извиваться, легче не становиться. Неважно, насколько сильно я сворачиваюсь в клубочек, мое тело все еще кажется оскверненным.

Недавно опубликовали еще один снимок: тот, что я отправила Итану, одетая лишь в лифчик. Я позировала, словно красотка, дразня его за то, что не вернул мои трусики. Я чувствовала себя в безопасности, отправляя ему это фото, считала себя сексуальной и желанной. А не так как сейчас.

Невероятно уродливой. Бесконечные твиты, сообщения на Facebook и Instagram - обзывают меня шлюхой, спрашивают, хочу ли я быть выебанной, разбирают по кусочкам мое тело, критикуя его. Я стараюсь не смотреть, но почти невозможно скрыться от этого, не тогда, когда волна отвратительной ненависти и осуждения омывает меня одним махом.

Я отключила телефон и забралась в угол спальни. Знаю, что должна по крайней мере поговорить с Дексом. Но не могу. Не могу пошевелиться.

Смутно слышу, как открывается входная дверь. Все во мне напрягается.

Декс в Аризоне. Даже если он сел на первый самолет, сомневаюсь, что был бы здесь так скоро. С Дексом я могу справиться. Как я думаю. Не знаю наверняка, потому что эти снимки явно с его телефона. Как они попали к кому-то другому? Боюсь, что если спрошу у него, то приду в ярость. Знаю, он не делал этого. Но все же. Как?

Быстрые шаги раздаются приглушенным эхом, когда кто-то проходит через гостиную на первом этаже. Только бы это был не папа. Только не он. Одна мысль о родителях, которые смотрят на эти фото, вызывает приступ тошноты. А я знаю, что папа их увидит. Это неизбежно, как закат солнца. У папы не может быть кода от дома Декса, но кто его знает. Зная его, он мог бы и выломать дверь.

- Фи? Фи, сладкая? - голос Айви.

Я отворачиваюсь лицом к стене. Возможно, она меня не заметит.

Но затем дверь спальни открывается, и ее высокий стройный силуэт появляется в виде тени. И это все, что нужно, чтобы мои рыдания вырвались на свободу.

- О, Фи. - Айви мигом оказывается рядом.

Ее сильные руки обнимают меня, пока плачу, цепляясь за нее, словно за плот.

- Милая. Она гладит меня, бормоча бессмысленные слова, как делала наша мама, когда мы были маленькими.

Не знаю, как долго я плачу. Пока не изматываюсь, а мой живот болит и сводит спазм.

Я чувствую, что кто-то еще вошел в комнату, а затем большая рука поглаживает мой затылок. Это Грей.

- Фи-Фи, мы поможем пройти тебе через это. - Он говорит так тихо, что я едва разбираю слова. Но гнев его слов физически ощутим. Я ценю это, вот только он не прав. Никто не поможет мне пройти через это. Мир навесил на меня ярлык шлюхи, которая трахнула Итана Декстера ради приза и сделала снимки в знак подтверждения. Боже, они сделали нас такими уродливыми и глупыми.

Айви отодвигается, и Грей наклоняется, чтобы подхватить меня. Почему-то от этого я начинаю сильнее рыдать. Я люблю Грея за его заботу. Но хочу, чтобы здесь и сейчас обо мне заботился Итан.

Грей укладывает меня обратно в постель, а Айви натягивает одеяло и затем забирается ко мне. Их тихое бормотание возле моей головы убаюкивает, но Грей вскоре выходит из комнаты.

- Я так смущена, - шепчу я.

- Знаю. Мы выясним, что случилось. А затем я серьезно надеру чью-то задницу. - В ее тоне слышны жесткие нотки, что мне не нравятся.

- Итан не делал этого.

Ее тело напрягается.

- Знаю. Но теперь все вышло из-под контроля, и нам нужно подумать об антикризисных мерах.

Мои внутренности снова скручивает.

- Ущерб уже нанесен, Айви.

Она чмокает меня в плечо.