Моя ненормальная - Алексия Кинкейд

Поднимаю девчонку, весит килограмм сорок от силы. Худая, избитая…из концлагеря что ли сбежала? Мычит неосознанно и морщится. Больно, наверное. Стараюсь рукой не давить на поясницу, где синяк, но хрен его знает, может он не один.

Сажу на переднее сиденье, раскладываю его и пристёгиваю.

Зависаю, глядя ей в лицо.

Симпатичная. Курносый, маленький нос и аккуратные, с четкой окантовкой губы. Искусанные до крови, потрескавшиеся…Глаза хрен его знает какие, тоже, наверное, красивые, не вижу так как закрыты сейчас. Но ресницы…может наращенные? Разве бывают такие? Длинные и закрученные на конце.

Интересно, какого цвета глаза у тебя, Недоразумение?

Снимаю с волос сухую ветку. Прикольные такие, мягкие пружинки, а не волосы.

Так, всё, Евгений! Чего это ты завис на девчонке?

Девчонка, как девчонка. Правда странная, вся побитая и этот её прыжок в овраг. Испугалась скорее всего. Может от кого-то бежит.

Ой, бля, Женя, вот нахрена оно тебе надо, м?

Захлопываю пассажирскую дверь чуть сильнее, чем следовало бы. И ещё больше бешусь на свою несдержанность.

— Цветы, больница и домой. Всё просто!

Выруливаю на дорогу, благо в такое время машин нет. Потому что то, что произошло в следующую минуту, можно смело назвать убийством и самоубийством.

Эта ненормальная, открыв глаза с диким воплем, кидается на меня.

— Отпусти, скотина! Останови! Я не вернусь к нему! — вовремя успеваю блокануть двери, когда вижу следующий её манёвр. Дергает с силой ручку и вновь оборачивается ко мне.

— Погоди! Ты…

Договорить не успеваю. Лупит бешенная по чём попало. Ничего не понимаю, объяснить что-либо не успеваю, девчонка наклоняется и вгрызается в ляжку.

— Ум-м-м, блять! — вою зверем от боли. А зубки-то острые. — Ты больная что ли?

Резко выворачиваю руль и торможу у обочины.

— Отпусти! — шипит и смотрит будто я враг всея Руси.

— Я тебя на дороге нашел, ничего такого. Помочь хотел, — пересиливаю злость и пытаюсь объяснить.

— Не стоило, — кривит губки и морщит носик.

— Да ради бога! — жму кнопку.

Выскакивает из машины, оставляя напоследок странный запах, смешанный с морозной свежестью. Пахнет от неё сыростью что ли.

— Дура, — качаю головой.

И она будто слышит моё оскорбление, разворачивается и тычет мне фак, подкрепляя высунутым языком.

— Пиздец!

Нахрен! Нахрен мне это надо было? То же мне самаритянин!

Не, ну я-то думал, барышня в беде, а оказывается, что это дракон сбежал, а где-то видимо в заточении сидит другая, которую и стоит спасать. А эта…

Кидаю последний взгляд в зеркало заднего вида. Да и хрен с ней!

Но в грудине неприятно ворочается. Рассвет же. Трасса. Девчонка мелкая. Одна.

А придурков хватает. По мимо меня. Я исключительный, в своем роде.

Заворачиваю на просёлочную дорогу, петляю ещё минут пять и торможу у дома. Не выходя из машины, вручаю Ромео презенты и валю домой.

Душ и кровать — цель на ближайшие несколько часов. Встреча с отцом во второй половине дня, время есть.

— Твою ж мать, — закатываю глаза и сбрасываю скорость. — За что? Где я так накосячил, м?

Открываю окно и свешиваюсь через пассажирское сиденье.

— Как дела? — ехидно. И ничего поделать с этим не могу.

Отказалась от помощи, а теперь сидит своей тощей задницей на холодной земле и судя по всему, у егозы болит нога. Бережно придерживает её, сидя в позе лотоса.

— Так что, помощь нужна? — молчит. Злыднем поглядывает на меня. А я улыбаюсь. — Я сейчас уеду, а следующий водитель может и не быть таким добреньким.

— Я …ногу подвернула, — всё же заканчивает свою сбивчивую жалобу.

— Обнимемся, поплачем? — строю гримасу.

Странная она, помощь предлагаешь — отталкивает, хотя видно же, нуждается остро.

— Козел, — слышу, закрывая двери.

Стискиваю кулаки и заталкиваю свою гордость чуть глубже.