Люби меня настоящую - Анель Ромазова

— Это начало, еще пару битв и нечем помнить будет — сплевывает подрываясь — Тим, соберись уже, я вас двоих не вывожу.

— Кэд, мне так хуево… я вообще не знаю, что делать.

— Выключай, Тим — с дохлой улыбкой мотаю головой — надо б**ть, закончится плохо все это.

— Не получается. Никого не хочу, только ее. Ломает меня. Так подсел, что ни о чем думать не могу.

Серьезно смотрит, потом пинает колесо тачки.

— У меня вечером движок намечается, приходи.

— Посмотрим, если совсем сплохеет приду — кивает и разъезжаемся.

Вбиваюсь в зале до упора в грушу, до тех пор, пока мышцы не сводит от судороги.

Дома болтаюсь бесцельно, стены давят на меня. Бросаю сообщение Кэду. И еду к нему.

Он встречает на входе, по глазам понимаю, что мне нихуя не рады.

— Тим, давай к тебе. Тухло как-то, одни Маринкины подружки.

— Не свисти Кэд, хоть внутрь пропусти, осмотрюсь — Он тормозит, перекрывая путь — Кэд, б**ть, что началось — толкаю его и прохожу.

Понятно. Рита танцует в центре комнаты. Во мне все вспыхивает. Паранойя окутывает, заворачивая в кокон. Я вижу, как она двигается в танце. Внутри все сжимается дробно, урывками, сворачиваясь в узел, а потом резко расширяется, с размаху ударяя в грудь. Я так соскучился. Пи**ц просто.

Народу так много, мешают. Схватить в охапку и утащить. До квартиры ехать двадцать минут. Долго. Не дотяну. То, что я одичалый, уже не смущает. На дне, дальше некуда. Голые эмоции, вскрытые. Так играют, что еле мысли в голове переворачиваются.

Все с боем работает. Сердце, легкие. Тарахтит, как старый механизм, периодически выдавая лязг.

Пока смотрю, на нее не дышу и не моргаю. Как зомби, только что руки вперед не тяну, в порыве добраться до сладкого тела.

— Тим, я не знал. Сам за минуту до тебя увидел — что там Кэд говорит, не слышно, шум в ушах такой словно голову в мотор опустил.

— Кэд, уведи всех, возьми ключи и ко мне двигай — единственная мысль. Разумная? Нихуя подобного. Это закончится смирительной рубашкой, с соткой кубиков психотропных веществ в крови.

— Тим, опять начинается — Хуже Кэд не заканчивается. Растет и множится. Но об этом ему знать нахер не надо.

— Так нужно, только по-тихому, что бы не заметила — одаривает меня взглядом, смысл понятен. Фраза из трех отборных матов. Но не перечит больше.

Наблюдаю, как Кэд переговариваются с Мариной. Обходят комнаты, и народ начинает потихоньку сливаться. Рита даже не замечает редеющей, а потом и вовсе исчезающей толпы. Двигается под музыку в забытьи. Глаз с нее не спускаю. Каждый момент подлавливаю.

Слышу краем уха потасовку в коридоре. Поворачиваюсь в тот момент, когда Кэд пытается выпроводить Катю. Она сопротивляется до тех пор, пока он не присасывается к ней поцелуем. А дальше она как безвольная кукла плетется за ним. Напоследок Кэд посылает мне взгляд: смотри на какие жертвы я иду.

Сочтемся друг. Я тебе должен.

И все мы одни.

Еще минуту любуюсь Ритой, а потом….

Едва попадаю в ее пространство, соприкосая наши поля энергии, замыкание такое, что потоком напряжения можно пол города питать, без перебоев.

В моих руках прижимается. Опускаю ниже, обхватывая ладонями бедра и резко вверх укладывая на гладкие половинки. Как же я скучал Рита, чуть не сдох. Не говорю рот занят ее шеей, кожу которой я засасываю губами, облизываю. Рецепторы пищат от удовольствия, всхлипывая и захлебываясь слюной.

Ритка, сучка моя, все нервы вымотала. Словно слышит мои мысли, резко разворачивается, обхватывая за шею и запрыгивает на руки.

— Ахууеть, Детка, как же хорошо — успеваю выдать, прежде чем наши губы встречаются.

А дальше провал, лечу без крыльев, раскручиваясь как в турбулентности. Так сжимаю ее, утаскивая в спальню, что самому больно. Пинком отшвыриваю дверь, бахаясь плечом об косяк. Едва успеваю Риту повернуть, чтобы не поранить.