Она слишком независима. Время неведения ее закалило. Искала до последнего, остановилась, когда лимит приоткрытых дверей исчез. Негде было больше копать. Я никогда не видел ее в эмоциональных качелях. На людях абсолютно непроницаема, отпускала себя только с подругой, а дома…

Многого стоило не влезть в окно. Обнять, успокоить, когда Ника сотрясалась в страшных рыданиях. Буквально завязывалась на узлы, стирая бесконечные слезы. Тогда понял, что она хоронила прошлое в своих мыслях. В тот момент понял, что верну ей все, чтобы возместить эмоции.

Надо тормознуться думать о прошлом. Важно здесь и сейчас.

— Подтверждаю бронь на двадцать три часа, — холодно бросаю в трубку. — Гость Вероника Воронцова.

— Оплата прошла, — бесстрастный голос фиксирует данные. — Мы будем рады видеть вас.

Отбиваю звонок. За ночь, что я оплачиваю, могу себе позволить сделать этот небрежный жест. Сутки стоимостью в трехзначное число перед тысячей, но мне ничего не жаль. Я готов тратить больше. Ника даже не подозревает на что я готов ради нее.

Сука-жизнь… Нельзя любить. Я просто могу умереть в любую минуту. Но победить ебаную птицу, распускающую радужные крылья в душе уже не в силах.

— Гюрза, дай сигарету, — не глядя, тянет руку вошедший Булат.

Выпускаю горький дым и качаю головой.

— Ты чего такой?

— Какой?

— Грустный.

— А-а, — выдавливаю улыбку. — Ногу отсидел.

— М-м, — сквозь дым рассматривает меня Булат. — Ну иди отожмись.

Тушу окурок и реально выхожу из курилки. Надо ехать домой, собираться на встречу. Ближе к выходу, прибавляю шаг. Выдохнув все пиздастарадательные мысли, двигаюсь на лайте. А погрузившись в ванну со льдом прихожу в себя полностью.

Сорочка, костюм, небрежная стрижка и легкая небритость. Все, как ей нравится. Я бы пошел в ливайсах и кожанке, но Ника вряд ли оценит. Бед бой кобальт. Ее любимый мужской парфюм.

Пара чашек черного кофе, мятная пастилка. Звук мотора. Гулкие шаги по паркету. Маску надеваю в движении. Рывок тяжелой двери. Запах предвкушения забивает ноздри.

Она.

Она здесь.

* * *

От автора:

Все совпадения прозвищ случайны. Гюрза от фамилии Тайпанов (Тайпан — ядовитая змея), игра слов.

7

С моим приходом в номере гаснет свет. Тень не вздрагивает. Приближаюсь не торопясь, шаги лениво отстукивают по полу. Эхо проникает в ухо, вибрирует и звенит. Мгновение и на глаза падает холодная атласная повязка.

— Я не могу так больше, — выдыхает она. В ее голосе слышится мольба. Она зажимает виски и качает головой. — Как тебя зовут?

— Ника, разве это так важно?

— Важно!

Поднимаю волосы и целую по линии. Под губами в ту же секунду вспыхивают мурашки. Отрывисто выдыхает, напрягает руки. Слежу за тем, как она выкручивает простынь. Такая чувствительная. По сути, пока даже не занялся ей по-настоящему.

— Повернись, Ник.

Включаю светильник.

Она неловко разворачивается на широкой постели. Волосы, прихваченные лентой, небрежной волной раскинуты по плечам. Они закрывают спину, спускаясь до поясницы. Лицо бледное, почти фарфоровое. По щекам ползет румянец. Осторожно веду по скулам большим пальцем, с упоением слежу, как она подается немного навстречу, но тут же пугается и отшатывается назад. Обвожу распахнутые губы. Дыхание обжигает раскаленную кожу.

Да что же творится со мной? Одно лишь касание убивает всю жесть, которую генерировал много лет. Она дезориентирует меня. Ника делает меня уязвимым.

Наклоняюсь и прикусываю влажную губу. Веду по плоти языком. Поддев, засасываю внутрь. Ника упирается в грудь ладошками. Даю ей вырваться. Воспользовавшись передышкой, она быстро отползает к спинке и обхватывает ноги руками.

— Не поможет, — нагибаюсь и цапаю ее за щиколотку. — Назад.

— Еще шаг и я сорву повязку.

— Зря ты это сказала.