Вдруг он яростно впивается в мой рот. Нежность пропадает. Макс лижет меня на грани восприятия. Меня еще никто и никогда ТАК не целовал. Он помечает, завладевает и отсекает всех, кто в будущем может претендовать на что-то. Он варвар, зверь. И поцелуи такие же. Но как же мне нравится.

Я настолько глубоко падаю в райский ад, что поздно понимаю, как начинаю негромко стонать. Только от его губ! Стонать! Финальное поражение его улыбка, которую явственно ощущаю.

— Понравилось? — зуд по венам. — Ника. Ты кайфанула? — стыд по щекам. — Не стесняйся, — мысли путаются. — Ты на меня такое же действие оказываешь. Давай, малышка, откройся.

— Да, — против воли вырывается.

Проклинаю предательское тело, душу продажную тоже осуждаю, но, как на страшном суде, говорю только правду. Просто мне без вариантов теперь. Тянет. Непонятно к кому, но все правда.

Довольный смешок в кромешной тьме и снова обжигает рот захватническим поцелуем. Как только получаю свободу, тяну ладони к лицу Макса. Он в тот же момент серьезнеет.

Нервно кусая губы, прерывисто трогаю его лицо. Лоб, глаза, пушистые ресницы. Прямой с горбинкой нос, широкие скулы, жесткий упрямо сжатый подбородок. Дьявольский рот мне знаком, так что не рискую.

Это же надо, как в темноте становятся острее и ярче наше внутреннее зрение. Подушечки пальцев выхватывают все нюансы внешности.

Крупная шея, увитая реками вен. Возвращаюсь к волосам, ерошу короткий ежик. Неожиданно нащупываю огромный рубец, неровный и небрежный. Боже мой. Пальцы начинают дрожать, но не отнимаю. Веду по шву, который заканчивается ровно в середине шеи. Макс внезапно подрывается и валит меня на спину. Блокирует руки, накрывает меня сверху.

— Наигралась? — грозно спрашивает и бросается терзать рот.

— Подожди, — пытаюсь отодвинуться.

— Что не так?

— Голова. Там шов. Откуда?

— Все тебе нужно знать! — досадливо высказывает. — От мужа любовницы сбегал. Ее благоверный стулом в след бросил.

— Что-о? Слезь с меня!

Придурок. Шутки дебильные. Ненормальный.

Сбросить Макса, что локомотив сдвинуть. Я борюсь с ним изо всех сил, заливаясь смущением. Впервые радуюсь, что мы в темноте и он не видит моих предательски алеющих щек. Макс благородно дает мне победить себя. А мне выпадает шанс подбежать к наглухо зашторенному окну и отдернуть плотные портьеры.

— Ника! — властный окрик спускает меня с небес на землю.

По телу сыплет лютый озноб. Мгновенно мерзну. Со злостью сминаю ткань и резко сдвигаю ткань назад. Внахлест летит. Прохладный воздух охватывает, вызывает еще большую дрожь. Обхватываю себя руками и обессиленно присаживаюсь на пол.

Мне хочется плакать. Господи, как все глупо.

Глухой шлепок босых ног. Он идет ко мне. Еще секунда и Макс подхватывает на руки, как пушинку. Мой Икс тоже неровно дышит.

— Замерзнешь, — огненные губы у уха. — Пойдем назад, малышка.

— Макс…

— Я пошутил.

— Я ничего не имела в виду, просто устала от тайны, понимаешь?

Тяжелый вдох разрывает абсолютную тишину номера. Атмосфера начинает давить, искрить и плавить. Как только мы ложимся назад, Макс сразу же крепко обнимает.

— Ник, я пропаду на некоторое время.

9

— Воронцова, шеф вызывает.

Из рук выскальзывает любимая чашка с кофе. Заторможено смотрю, как бокал летит на пол, как перламутровые осколки летят в стороны и пол окрашивает почти черная жидкость. Сквозь туман слышу возгласы сотрудников. Очень аккуратно спускаюсь со стула на корточки, сгибаюсь над разбитой надеждой наладить свою жизнь хотя бы долбаным кофе.

Собираю черепки и какого-то черта взяв в руки удивленно рассматриваю.

— Ник, ты что?

Не реагирую на возглас Жени. Продолжаю тупо смотреть. На край белой офисной блузки попадает напиток. Следом расползается уродливое пятно. М-да…

— Встань, я клининг вызвала уже. Сейчас уберут все. Ник!