Мужской персонаж - Ляля Фа

А ничего так, мне тоже идут такие очки! Вижу, как Рафис качает головой с улыбкой от уха до уха, и показываю ему язык. Раф смеётся в голос. То-то! На душе легко, и мне хочется дурачиться.

Закончив с заправкой, Рафис возвращается в машину:

— Чудила, ну какая ж ты Чудила! Отдай очки.

Отвечать не требуется, он сам забрал мешающий аксессуар и нежно, тягуче целует меня. И я радостно отвечаю, хотя губы всё ещё улыбаются. Поцелуй заканчивается слишком быстро: Рафис внимательно оглядывает меня, словно оценивая состояние до и после, а потом спокойно заводит машину и, выезжая на дорогу, ровно спрашивает:

— Как прошёл твой вечер, чем занималась?

Ну и что ему сказать?

Вчера я долго думала о судьбе Арины и сумела успокоить свою глупую ревность. Я, конечно, не Арина, но она мне словно сестра, которой у меня никогда не было. И которой я всё же придумаю её женское счастье.

И Рафис не Рафаэль. Я даже фото на обложку новую стала подбирать. Пока не нашла подходящее, но решение принято: мой кареглазый коллега в качестве «материала» для героя мне больше не нужен. Как только у меня получилось перестать отождествлять его с Рафаэлем, французский персонаж обрёл свой уникальный характер и собственную судьбу. Его образ наконец-то полностью сложился у меня в голове, и теперь написание книги станет гораздо проще.

Зато сама история становится сложнее. Пусть Арина и общалась дистанционно с Рафаэлем после той первой мимолетной встречи в аэропорту, неделя реального общения в Париже — это очень мало, чтобы согласиться на замужество. Тем более с иностранцем. Тем более с перспективой переезда в другую страну. Героиня моей книги — рассудительная молодая женщина, а не какая-то вертихвостка. И потом, мужчина должен бы, по идее, познакомить её со своей семьёй, и сам приехать в Россию представиться родителям Арины…

В общем, вчера за раздумьями поняла, что если уж писать настоящую жизнь, а не фэнтези с попаданкой, то лёгким романом тут не обойтись. Зато правдоподобно будет.

Но всё это я Рафису сказать не могу. Не сейчас, по крайней мере. Вместо этого говорю лёгким тоном:

— Читала, слушала музыку, размышляла.

— О чём же, если не секрет?

— Не о чём, а о ком. Об одной знакомой. Она познакомилась с фра… эм… с франтоватым иностранцем, и тот хочет, чтобы она переехала к нему, туда. А она говорит, что он слишком торопится, и не соглашается. Настаивает на знакомстве с родителями с обеих сторон… Там сложная ситуация.

Рафис странно смотрит на меня, и снова сосредоточивается на дороге.

— И что ты ей посоветовала?

— Думать о себе, о том, что для неё важно.

— Хороший совет. Универсальный.

Мы паркуемся и вместе идём в магазин.

Около лесницы к административной части Рафис, как и накануне, обнимает меня. Дождается, когда я сама тянусь к его губам. В этот раз, поцелуй другой — берущий. На секунду напрягаюсь, когда чувствую руки Рафиса чуть ниже поясницы, но не успеваю никак отреагировать. Его ладони ползут вверх по спине, губы впиваются в шею у ключицы. Жаркое касание языка к коже, и я плыву, забыв, где мы находимся, не сдержав тихий стон.

— Раф…

— Наталья Александровна!

Возмущенный голос Валерия действует как ушат холодной воды. Или скорее, кипятка, так как я теперь вся горю. Ещё и от стыда.

Ищу спасение в глазах Рафиса, но натыкаюсь на непроницаемый взгляд. И достаточно громкую реплику:

— Горячая штучка!

Он уходит, но почему-то не наверх, а в глубь магазина, а я ничего не понимаю. Что, вообще, происходит?!

Разворачиваюсь и вижу Валерия, а за ним — почти весь персонал магазина. Почему они все здесь, до начала смены ещё полчаса?!

— У нас планерка через минуту, тебе твой «Раф» разве не сказал? — это говорит Вика с кассы. — Или на разговоры времени не остаётся? Уезжаете вместе, приезжаете тоже. Быстро он тебя… «уговорил».