Решаю быть откровенной. Мне надо с кем-то поговорить, не маме же рассказывать. После того, как я приехала к ней в полном раздрае, от неё может быть лишь один совет: в топку Рафиса!

Строчу:

«Морально он уже сделал один раз мне очень больно, но попросил прощения. И я, вроде бы, готова дать ему второй шанс. Глупо, да? Но если снова выяснится, что он врёт мне, не прощу никогда!»

Смотрю на телефон. Ответное сообщение задерживается. Ну, мало ли, может она занята. И раз готовка ужина отменяется, мне бы тоже в душ надо.

Прохожу в спальню взять чистые вещи для себя. В шкафу вижу мужской пуловер. Вот и случай чтобы вещь вернуть. Рафис сидит там же, где я его оставила, с телефоном в руке. Выражение лица задумчивое, словно он в уме внутренний валовый продукт Гондураса рассчитывает. Молча кладу на стол рядом с ним сложенный пуловер. Рафис кивает и наблюдает за мной.

— Я в душ, — ставлю в известность и ухожу. Закрываю дверь в ванной, и телефон в кармане брюк пиликает новым сообщением.

«Наташенька, если он тебе дорог, нет ничего глупого в том, чтобы дать второй шанс! А я на время должна буду уехать к дочери в Германию. У меня не получится тебе помогать как раньше, да и не нужна уж я тебе больше. А в фан-группе я тебя администратором сделаю, ладно?»

Ну вот, а я так рассчитывала на её умение слушать и понимать меня даже на расстоянии!

Пишу:

«Дорогая моя, я всё понимаю. Но всё же, оставайся на связи, ладно? Я привыкла к тебе, так как ты появилась в очень сложный момент моей жизни, и твой энтузиазм, советы и неизменная поддержка мне стали необходимы. А сейчас вообще нужны как никогда!»

Откладываю телефон, быстро раздеваюсь и встаю под горячий душ. Не хочу отпускать Людмилу Витальевну, без неё уже и сложно себя представить. Пожалуй, я даже в своей французской истории создам для Арины такого женского персонажа. Мудрую и добрую старшую подругу. Такую, что плохого не посоветует и завидовать не станет.

Сушу волосы полотенцем. Наконец от Людмилы Витальевны приходит ответ:

«Я ни в чём не могу тебе отказать, милая. Буду на связи».

--

*Справочка для дотошных и любопытных: в 1912 г. русский шансонье Юрий Морфесси записал на граммофонную пластинку первый вариант песни, сегодня известной в исполнении Гарика Сукачёва под названием «Я милого узнаю по походке». В тырнете можно найти оригинал, звучание забавное!

35. Мой, моё, моя

Почему принято говорить «мои читатели»? Эти люди приходят в твою книгу, но читают многих авторов. И что, каждый писатель может вот так просто проштамповать читателя вензелями «мой/моя»?

На часах полвторого утра. Не спится. В голову лезут всякие мысли, обрывки фраз, ассоциации. Я пялюсь на обои. Там, за несколькими сантиметрами стены, на диване спит Рафис. У меня в квартире ночует мужчина в трусах.

Он же в трусах, правда?

Кхм-кхм… Пардон, как сказала бы Арина, это мне так мысль о читателях не даёт покоя. О них, родимых, больше ни о ком. Зачем мне думать о мужике без…

Так вот!

Если двадцать авторов могут назвать одного и того же человека «своим читателем», получается, он ничей? И вообще, что значит слово «мой» по отношению к постороннему человеку, который на некоторое время погрузился в твою историю? В твою жизнь?

«Мой» — это нечто индивидуальное. Мой кофе. Моя рука. Моя машина. Хотя про автобус тоже говорят «мой». Даже про самолёт.

«Мой» говорят про ужин, про ребёнка, про друга, про мужа… Вот, Рафис, он «мой» или «не мой»?

Так, не отвлекаться!

Я ведь теперь коммерческий автор. Мой опыт определяется количеством книг, а успешность — их рейтингом. В этот показатель входят в том числе лайки, репосты и награды читателей и коллег по перу.

И если с читательскими наградами всё понятно, то вот с авторскими не всё всегда просто.