Девять дней - Хулина Фальк

Мы оба заснули вскоре после того, как вернулись из ванной, и теперь я притворяюсь, что сплю, пока Лили что-то записывает в свой блокнот.

Она плачет, и только поэтому я не отбираю у нее блокнот, чтобы она снова пошла спать. Может быть, ей нужно записать свои чувства на бумаге, чтобы справиться со своими мыслями. А может и нет. Но она, конечно, хочет что-то записать, так что кто я такой, чтобы удерживать её от этого?

Также мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не обнять её прямо сейчас.

Все, что я хочу сделать, это прижать её к моему телу и забрать её боль. Но я не могу. Не потому, что простое объятие все равно не соберет ее, а потому, как я считаю, что плакать — это хорошо. Как бы это ни ранило меня, я думаю, ей иногда нужно просто поплакать.

Я думаю, что это могло бы заставить ее чувствовать себя немного лучше, унять ту боль в её груди.

По крайней мере, теперь, когда она занята написанием, это дает мне возможность еще раз заглянуть в её мысли. Она по-прежнему рядом со мной, позволяя мне прекрасно видеть страницы.

Я знаю, что не должен смотреть, не должен читать, что творится у нее в голове. Но как еще я должен понять, что происходит?

Итак, я прочитал.

Дорогой читатель, любой кто читает это.

Я в полном беспорядке.

В полном адском бардаке.

Воскресенье, 3 октября, — 5:30 утра, — и я сижу на кровати Колина Картера и плачу, а он крепко спит рядом со мной.

На этот раз не о нем. Это все обо мне. Моя наименее любимая тема.

Как только он заснул, я все это почувствовала.

Боль.

Одиночество.

Онемение.

Я почувствовала онемение.

Как это вообще возможно? Как я могу чувствовать то, что не должно ощущаться, потому что… это онемение?

Как я чувствую, как мое сердце разбивается, и в то же время я ничего не чувствую?

Моя мать хочет моей смерти.

Я знала, что она ненавидела меня какое-то время. Но я никогда не думала, что она скажет мне идти и умереть. Я подумала, может быть, она меня ненавидит, но она же моя мать, она все равно должна меня любить.

Я была неправа. Так ужасно неправа.

И это больно. Это причиняет гораздо большую боль, чем я думала.

Я давно хотела умереть. Оказывается, она хотела такой же концовки для меня.

Одно дело, когда ты хочешь умереть, и другое, когда твоя собственная мать хочет твоей смерти.

Но если не считать желания моей матери, чтобы я умерла… сегодня воскресенье.

Я ненавижу воскресенья.

И все же сегодня мне придется наклеить на лицо улыбку и притвориться, что я веселюсь весь день.

Может, мне будет весело. Мне всегда весело с Колином. По некоторым причинам он так действует на меня.

Он заставляет меня случайно улыбнуться. Он заставляет меня забыть мою боль.

Но потом его нет со мной, и я снова все это чувствую.

Сегодня будет пытка.

Раньше я ненавидела субботы так же сильно. Ты знаешь почему?

24 сентября 2005 года, день, когда мои родители решили развестись. Это была суббота. Худший день в моей жизни.

Это день, когда моя мать навсегда вытолкнула Аарона из своей жизни. День, когда моя мать забрала у меня моего брата.

Заявление моих родителей о разводе было лишь наполовину таким ужасным. Но то, что последовало за этим, было наихудшим.

С тех пор… моя депрессия брала и до сих пор берет верх надо мной с каждым новым днем.

Я родилась с генетическим складом, склонным к депрессии. Мои родители знали это. И они сделали все, чтобы предотвратить его развитие.

По крайней мере, пока они не разошлись и не лишили меня всего моего счастья.

Врачи сказали, что, возможно, у меня никогда не будет развиваться такое расстройство настроения, как депрессия. Но оно есть.

Потому что моя мать разлучила мою семью.

И теперь она хочет моей смерти. И я тоже хочу своей смерти.