Девять дней - Хулина Фальк

Колин не реагирует на это. Он выводит меня из здания, ведя прямо к своей машине. Конечно, у него есть Tesla. Я знала, что он богат. Его отец хоккейный тренер НХЛ. Его семья, вероятно, купается в деньгах.

— Я предполагала, что ты больше увлекаешься спортивными машинами. Я видела, что у тебя есть Audi R8 или Lamborghini.

Колин фыркает, поджимая губы.

— Так и есть. Tesla принадлежит моему отцу, но я пользуюсь ею большую часть времени. Моя хоккейная сумка едва помещается в моём BMW, в Tesla для неё больше места.

Я киваю, внезапно чувствуя себя ослом из-за своих предположений, хотя в конце концов я была права.

— Я получил свой BMW на свой двадцать первый день рождения, хотя сам его даже не покупал. Я чувствую себя избалованным мальчишкой из студенческого братства из-за того, что никогда им не пользовался.

Я крепче сжимаю его руку, пытаясь удержаться на ногах.

— Куда ты меня везёшь? — Я прочищаю горло. — Я живу в общежитии.

— Я знаю, Аарон сказал мне. Но ты идёшь со мной.

Будь я проклята. Этот парень не может просто похитить меня и забрать к себе домой. Я не одна из его кроликов с шайбой.

— Аарон отрубит тебе голову, если ты тронешь меня, — говорю я с уверенностью.

— Аарон также убьёт меня, когда я скажу ему, что знал, что ты хочешь совершить самоубийство, и не дал ему знать о том, что с тобой происходит. В любом случае, я умру. — Он не ошибается. Я уже вижу, как Аарон выгоняет Колина из их общего дома. — Даст мне шанс преследовать тебя в загробной жизни.

— Иди на хуй, Картер.

— Ты этого хочешь?

Мне кажется, он смотрит на меня с вожделением. Никто никогда по-настоящему не смотрел на меня так, как он. Он как будто заглядывает мне в душу, но с желанием раздеть меня. Или он уже раздевает меня мысленно.

— Нет, спасибо.

— Ты дразнишь, — говорит он мне. — Теперь садись в машину, — Колин открывает передо мной пассажирскую дверь и помогает забраться внутрь.

Не то чтобы мне нужна была помощь. Может быть, и так. Я имею в виду, что я даже встать не могу без ощущения, что вот-вот опрокинусь.

Как только я сажусь, Колин закрывает дверь и перебегает на другую сторону. Однако, оказавшись внутри машины, он ещё не заводит двигатель. Он просто смотрит на меня, как будто пытается заставить меня говорить. Но я не говорю.

Он берет инициативу на себя.

— Ты действительно хочешь умереть, Лилибаг?

Я играю большими пальцами, выглядываю в окно, надеясь подобрать слова, чтобы сказать. В итоге просто киваю в ответ.

Иначе я никак не могу объяснить то, что он прочёл. Это было так же ясно, как белый день. Слова «я хочу умереть» нельзя не заметить. Никто не может интерпретировать их иначе, чем об этом говорят.

— Почему?

— Это тебя не касается, Колин.

Губы Колина образуют прямую линию. Он знает, что не должен вмешиваться в мои дела, и я уверена, что он сожалеет о каждой секунде прочтения того, что я написала. Но он это сделал. Он прочитал его, прочитал всё. Я уверена, что как только он начал, он не мог остановиться. И вот он здесь, застрял с сестрой-суицидницей своего лучшего друга.

Я никогда не называла себя «суицидницей», хотя очевидно, что это так. Самоубийца.

— Почему Аарон никогда не упоминал о тебе раньше? — Спрашивает он, меняя тему.

Ещё одна тема, о которой я бы с радостью прекратила говорить. Не только с ним, ни с кем: мои отношения с Аароном никого не касается.

— Тут не о чем разговаривать. Мы друзья. Я уверена, что у тебя тоже есть друзья, о которых ты не говоришь.

— Конечно, но в основном они все парни. Но я не забочусь ни о ком из девушек так сильно, как Аарон заботится о тебе. Я имею в виду, Лилибаг, он запрещает мне прикасаться к тебе. Это не совсем похоже на «мы друзья».

Он прав. Это не так. Аарон — мой чрезмерно заботливый брат-близнец, который старше меня на две минуты. Но Колин не знает об этом.