Девять дней - Хулина Фальк

— Конечно, какое-то время. Я никогда не хотел принимать это. Я имею в виду, она ведь моя сестра. Я не хочу, чтобы она умерла. Но я смирился с тем, что ничего не могу с этим поделать. И мои слёзы не дадут ей больше времени, если она всё равно умрёт. — Он вздохнул с болью в голосе. Что-то тут не так. — Хорошо, что у неё нет рака и она ещё не умерла.

Мне нужно сменить тему. Сомневаюсь, что Колин хочет продолжать говорить о смерти своей сестры. И я не уверена, что мне стоит продолжать этот разговор.

— Я думала, что луна сделана из сыра. — Колин хихикает.

— Все в детстве так думали. Расскажи что-нибудь более личное.

Я задумалась о своей жизни на секунду, позволяя каждому событию всплыть в моей голове, прежде чем признать кое-что.

— Был период времени, когда Аарон ненавидел меня.

— Я тебе не верю. — Его голова поворачивается ко мне, его глаза встречаются с моими. Он ни на что не возлагает надежд, но в то же время очень похоже, что он отчаянно хочет, чтобы я просветила его.

Так что я сделаю это.

— Наш папа женился на другой женщине. Её зовут Лиз, но я уверена, что ты это уже знаешь. Я восприняла это не очень хорошо. Но я восприняла это ещё хуже, когда узнала, что у Лиз есть дочь. Ана. Ей было всего три года, когда она стала частью нашей семьи. Нам с Аароном было по восемь. Я так ей завидовала.

— О, я читал эту часть, где ты писала о ревности, милая.

— Да, я знаю, — говорю я, закатывая глаза. — Аарон полюбил Ану с самого начала. Он всё время играл с ней. И что ж, у меня была только моя мама. Она никогда не рожала мне других братьев и сестёр. Когда я ходила навестить своего отца и Аарона, Аарон всегда хотел, чтобы мы играли только с Аной. Что привело к тому, что я разозлилась на него. В конце концов, моя ревность стала настолько сильной, что я даже не хотела больше смотреть на Ану. Я даже поступила жестоко, чтобы привлечь внимание. Я разрезала одеяло Аарона. — Колин ахает.

— Ни за что, Лилибаг. Ты не можешь так поступить. Это настоящая травма, которую ты причинила Аарону!

Я начинаю смеяться. Мне уже много лет не приходилось так смеяться. Я смеюсь так много, что я начинаю хрюкать, как свинья, делая вдох. И это поросячье хрюканье только заставляет меня смеяться ещё больше.

Я не обращаю особого внимания на то, что меня окружает. Но когда я ловлю улыбку Колина, я чувствую странное покалывание в животе. Наверное, это признак того, что меня вот-вот вырвет.

Колин Картер улыбался мне и раньше, но никогда не улыбался так. Никогда не улыбался с восхищением. Я думаю, может быть, он гордится собой за то, что заставил меня так смеяться. Но даже если сейчас я переоцениваю всю эту улыбку, мне всё равно.

Мне всё равно, потому что смеяться приятно.

Почувствовав, как чья-то рука касается моей, я тут же перестаю смеяться и смотрю вниз на Колина и свои руки. Он переплетает наши пальцы, когда прижимает мои руки к себе. Он проводит большим пальцем по моей коже.

Колин не смотрит на меня, но я наблюдаю за его профилем, пока он смотрит прямо на город.

Он действительно красивый. Но это даже не имеет значения. У Колина любящая душа. Даже несмотря на то, что я всё ещё уверена, что Колин Картер — полный засранец и просто хорошо скрывает это от меня.

Он заботится о людях, которых даже не знает. И я начинаю верить, что, возможно, если бы я не собиралась умирать, то он мог бы стать мне кем-то большим, чем просто другом.

Я не должна об этом думать.

Моё время почти на исходе. У меня осталось всего восемь дней. Я не могу сейчас влюбиться. Не то чтобы я собиралась влюбиться в Колина. Мы знаем друг друга всего шесть дней, и наши отношения начинались не слишком хорошо.

Колин потенциально мог бы стать отличным другом. Может быть, даже превратился бы в моего лучшего друга, если бы у нас было больше времени.

Вот о чём я говорю. Большая, глубокая дружба.