Художник моего тела - Пэппер Винтерс

— Ради всего святого. — Он остановил меня, и мы образовали маленький островок в море людей. Его взгляд был суров, смятение затуманило зелень его глаз. — Никаких фильмов. Никаких ужинов. Ничего. Не проси меня сделать тебе еще больнее, чем я уже сделал. Не спрашивай меня, почему я не могу оставить тебя у себя.

— Почему ты не можешь оставить меня? — Мой голос был тихим, как у крошечной мыши в мире хищников.

Он застонал, низко и мучительно.

Я прошептала:

— Зачем прикасаться ко мне, если ты не можешь рассмотреть даже малейшую возможность…

Гил обвил руку вокруг моей талии, притягивая меня к себе. Обдал горячим дыханием мое ухо, неистово зашептав:

— Я хочу тебя. Всегда, блядь, хотел тебя. Я был честен в этом. Ты знаешь, что значишь для меня, и я не могу отрицать, что между нами есть вещи, которые никогда не исчезнут. — Он отступил назад, пригвоздив меня тьмой, позволяя законченности наполнить его голос. — Но все, что нас связывало, закончилось. Все, что ты думала, происходит, закончилось. Прикосновение к тебе было худшей ошибкой в моей жизни. Я отказываюсь делать ее снова.

Дернув меня вперед, он обошел стайку пешеходов и посмотрел на нависшие над нами здания, словно мог угадать, какая квартира моя.

— Где ты живешь?

Я не могла ему ответить.

Мой язык прирос к нёбу. Мой голос стал беззвучным.

Этот человек причинял мне боль снова и снова.

Но это? Здесь, сейчас…

Прикосновение к тебе было худшей ошибкой в моей жизни.

Беззвучная слеза скатилась по моей щеке, еще сильнее размывая мир вокруг меня. Я вырвалась из его хватки, покорно следуя за ним, пока внутри меня все разрывалось.

Гил сжал пальцы в кулак, его собственная боль просочилась в меня.

— Мне… жаль. — Он смотрел прямо перед собой. — Я не хотел этого. Я… — Гил снова застонал, как будто только что вырезал свое собственное сердце. — Я просто имею в виду… я не могу быть с тобой. Я не должен был… — Он оборвал себя.

Я прикусила губу, чтобы сдержать слезы, и проглотила их обратно. Ему не нужно было знать, как мне больно. Ему не нужна была власть над моими эмоциями.

— O? — Он помедлил, все еще не глядя на меня. Его голос стал бесцветным. — Где твоя квартира?

Выпрямившись, я отбросила катастрофу, которая только что произошла. Я была танцовщицей. Мы привыкли к агонии и движению вперед. В конце концов, шоу должно продолжаться.

— Мне не нужно, чтобы ты провожал меня домой. — Мой голос был спокойным. Я боролась, чтобы завоевать его. Я делала все возможное, чтобы оставаться дружелюбной и доброй, несмотря на все мои вопросы и душевную боль из нашего прошлого. Отдавала все свои силы, чтобы залечить боль внутри него… не в силах видеть его таким потерянным.

Я влюбилась в идею больше не быть одной.

Одиночество было моим единственным верным спутником. Я приняла его как своего соседа, напарника и любовника, поэтому жизнь не могла нанести мне слишком серьезный шрам, потому что одиночество было самым болезненным из проклятий. Ничто другое не могло сравниться — ни нищета, ни автомобильные аварии, ни даже смерть моей мечты.

Но Гил… он всегда был тем, кто обещал лекарство от моего одиночества.

Единственным.

Я почувствовала это, когда мы впервые заговорили в коридоре.

Я чувствовала это каждый раз, когда мы проникали друг в друга чуть глубже.

Гил отличался от других тем, что не просто латал одинокие дыры внутри меня, он заполнял их так, что они даже не существовали.

Дополнял меня, просто находясь рядом.

Мне не нужно было многого.

Я никогда ни о чем не просила.

И все же на той оживленной улице правда окончательно разрушила мою последнюю мечту.

Нас.

Я споткнулась, когда раскаленное лезвие пронзило мое сердце и разбило остатки надежды.