Станешь моей победой - Викки Марино

На втором этаже ощупываю руками стены. Иду медленно, чтобы не споткнуться. А когда оказываюсь возле спальни, в которую меня поселили, вбегаю внутрь, быстро закрыв за собой дверь. Прислонившись к ней спиной, закрываю глаза и тяжело дышу.

Вдох-выдох… Вдох-выдох…

Проходит несколько минут, прежде чем я успокаиваюсь. Чувствую себя так, как будто меня разобрали на части и собрали заново, перепутав главные детальки. В голове все еще пульсирует боль, но я стараюсь не обращать на нее внимания. Это пустяки по сравнению с тем, что происходит в груди.

«Я не могу без тебя…»

Почему-то именно на этих словах Мирона зацикливаюсь. В тот момент они звучали так искренне, что я практически поверила Савельеву. Но скольким девушкам он это говорил?

Обида застревает в горле, блокируя дыхательный процесс. Все тело адски трясет. Я не могу перестать думать о том, что между нами произошло: его руки на моей талии, дыхание на шее, давление пальцев на коже, горячие поцелуи… И это было так хорошо, так сладко, но в то же время мучительно.

«Прекрати, — приказываю себе. — Ты не должна думать об этом»!

Но я не робот… Не могу по щелчку пальцев отключать чувства.

Прислушиваясь к постороннему шуму, улавливаю приближающиеся шаги, которые с каждой секундой становятся отчетливее. Невольно вздрагиваю и замираю. Не знаю, чего ждать в дальнейшем. Сейчас я просто хочу забиться в угол, спрятаться и ничего не чувствовать.

— Дверь открой! — по деревянному полотну прилетает настолько мощный шлепок, что я рефлекторно отпрыгиваю в сторону. — Аня! — и, не дожидаясь ответа, Мирон с силой распахивает ее, врываясь в комнату как ураган. Следом щелкает замок. — Я не дам тебе уйти! — Савельев подходит ко мне вплотную, и я дергаюсь, когда мужская ладонь касается щеки. — Ты — моя одержимость, новенькая…

По спине пробегает холодок, тело покрывается потом. Лишившись дара речи, не нахожу, что сказать на это признание.

— Останься со мной, — с вибрациями в голосе шепчет Савельев.

— Мир, я не могу. Все это неправильно, понимаешь? — кусая щеку изнутри, с трудом выдавливаю слова.

— Если нас тянет друг к другу, нет смысла сопротивляться этому, — высунув кончик языка, Савельев пошло проводит им по моим губам. — Сладкая… Иди ко мне…

— Нет! — шарахаюсь тут же. — Мы не должны. Мы не можем. Нельзя… Нам нельзя быть вместе!

— Да, блядь, почему? Объясни мне, Ань!

— Это все плохо закончится, — пишу, не разбирая интонаций.

— Не узнаем, пока не попробуем, Тихоня…

Не успеваю ничего сказать в ответ, как Мирон тут же прижимает меня к себе, целуя в губы. Наши языки сплетаются в диком танце, наглые руки Савельева исследуют мое тело, а я тихо постанываю, задыхаясь от восторга.

Поцелуи — это так здорово и так приятно!

— Останешься сегодня со мной? — выдает Мир приглушенно. — В этой комнате… Пожалуйста… Обещаю не трогать. Ну, если только самую малость, — и хитро улыбается.

Я теряюсь сильнее, чем когда-либо. Несмотря на мою скованность и неопытность, знаю, о чем говорят подобные предложения. И это пугает меня.

— Мне страшно, Мир…

— Не обижу, котенок. И если попросишь, остановлюсь.

Набираю скорость. Делаю глубокий вдох. Задерживаю дыхание. И… Ныряю в этот самый порочный омут. Я — идеальная жертва для искусителя.

— Хорошо, — киваю головой, прижимаясь к Миру сильнее. — Я останусь с тобой. Но… Но спать мы будем под разными одеялами, — а сама не верю, что это происходит со мной.

— Ты всегда бы такой жестокой? — приподняв одну бровь, коротко посмеялся Савельев, но сбавил обороты. — Хочешь, чтобы я ласты склеил?