Станешь моей победой - Викки Марино

Мирон обнимает меня, прижимает к себе так сильно, будто я могу исчезнуть. Целует одержимо, дико, слишком пошло и влажно. Ласкает руками, дарит нежность. Словно я самая желанная на свете. Словно он хочет запомнить меня всю, зафиксировать в памяти каждую секунду, проведенную вместе.

Мы не можем насытиться друг другом. И лишь когда кислород в легких заканчивается, нам приходится разорвать поцелуй. Но контакт при этом не теряем. Нежимся в объятиях, тремся друг о друга лицами и дышим. Часто. Глотаем кислород на каждом ударе наших сердец.

— Ань, — неожиданно Мир усаживает меня на себя. — Ты просто знай, что я хочу быть с тобой. Всегда. Каждый день. Каждую секунду. Каждое мгновение. Пожалуйста, никогда во мне не сомневайся. Я… — голос его резко обрывается. Но глаза выдают такую бурю, что с ней в одиночку не справиться. А потом она и вовсе сметает меня. — Аня, я люблю тебя.

Глава 23

«Украду тебя в первую минуту «завтра»…»

Мирон С.

_______________________

Можно ли привязать к себе человека? Подчинить? Можно ли сделать его своим навсегда?

Да, мои чувства к Ане принимают крайнюю степень собственничества, доходящего до абсолютного эгоизма. Но я всегда четко понимал, чего хочу.

Полные права — вот, что мне нужно от Тихони.

«Я тебя люблю»…

«Тебя люблю»…

«Тебя»…

Этим признанием обозначил все, чего желаю.

Но иметь контроль над ее разумом, сердцем, душой, вплоть до последней клеточки — это не просто желание, а жизненно важная потребность. Ну или нездоровая тяга. Сумасшествие. Притяжение… Не знаю, как данное чувство назвать. Может быть, зависимость? Или одержимость? Нет, это не то и не другое. Это гораздо больше, выше, сильнее… Больная любовь…

Но разве столь сильное чувство может быть собственническим?

В моем случае — да!

Не знаю, как это получилось. Все произошло так быстро, что я не успел опомниться.

Первая встреча. Первый взгляд. Первый взмах длинных ресниц…

Еще в кабинете приемной комиссии я понял, что пропал. Уже в тот момент подсел на новенькую, как на самую отборную дурь, и ни днем позже. Утонув в синеве ее глаз, сразу потерял голову. Аня была такой красивой, невероятно соблазнительной, и у меня не было ни единого шанса отвертеться. Я не мог не влюбиться в нее.

Когда вижу Тихоню, забывать про самоконтроль. Я теряюсь в ней, в ее глазах, в улыбке, губах, даже в ее голосе. Моя душа тянется только к ней. И теперь я не могу допустить того, чтобы Аня жила, дышала без меня, любила кого-то другого. Не хочу делить ее ни с кем: ни с друзьями, ни с родителями, ни даже с самой собой! И только стоит представить ее с другим, как внутренности тут же свинцом заливает, мешая телу нормально функционировать.

Это невыносимо!

Мне нужна она. Всецело. Полностью. Без остатка.

Скажете, что все завертелось слишком быстро? Да я сам, пиздец как, пугаюсь этого. Никогда в жизни не привязывался к девушке. Ни к одной не испытывал ничего подобного. И это, знаете ли, наводит на меня ужас.

Аня — моя слабость, но в ней и моя сила.

— Мирон, ты головой не ударялся? — шелестит Яська, всматриваясь в мое лицо.

— В смысле? — откладывая нагревшийся до предела телефон на журнальный стол, перевожу взгляд на сестру, сидящую в кресле напротив меня.

— В смысле о-о-очень сильно! — отчего-то ржет малая. Заливается так, будто у меня на лбу бегущая строка со словом «лох» плывет или член маркером нарисован.

— Не понял, — рефлекторно растираю лицо ладонями, пытаясь врубиться в суть.

— А чего у тебя рожу так перекосило?

— Да бл… — прикусив язык, опускаю мат, потому как мама тут же бросила на меня суровый взгляд — Да в смысле? — выкатываю нервно и чересчур жестко. Взъерошив волосы, ловлю свое отражение в экране телевизора.

Бля, да что с моим лицом не так?

— В коромысле, блин! — снова хохочет малая. — Я говорю, че улыбаешься, как придурок?