Нельзя влюбляться - Лил Текст

"Я стала слишком злой. Неужели Москва на меня так влияет?" — отключилась от маминого голоса и включила свой внутренний.

Тема помолвки встала на паузу лишь за час до выхода, когда пришла девушка, которая будет делать укладку и макияж. Мама засуетилась, трижды погладила моё платье, хотя оно уже было глаженным, потом костюм отца и всё время что-то бубнила себе под нос.

Я еле отстояла своё право на выбор платья. Мама настаивала на пышном белом, словно это уже была свадьба. Я же выбрала чёрное, как у Одри Хепберн в фильме "Завтрак у Тиффани". Элегантное и подчёркивающее некоторую траурность момента.

Когда всё было готово, мы спустились вниз, где нас уже ждала машина. Чёрный Rolls Royce и водитель в костюме жениха. Проще ведь нельзя. Судьба принца московского с принцессой ростовской вершится.

В машине ехали молча. Только папа без конца говорил по телефону. Мама безмолвно теребила край своего платья. А я разглядывала людей за окном. Мне хотелось к ним. Жить скучную будничную жизнь, а не участвовать в этом спектакле, где придётся ещё и улыбаться, делая вид, что радуюсь.

Меня с головой накрыло безразличие ко всему происходящему. Безразличие, граничащее с отвращением.

* * *

Сегодня я впервые увидела Оскара в костюме и он ему очень подходил.

При виде меня, он широко заулыбался и пошёл навстречу. Пожал руку моему папе, поцеловал мамино запястье и, взяв меня под руку, повёл нас к столу, где уже ждали его родители.

Несмотря на живой диалог отцов, я заметила, что Сергей Эдуардович напряжён, будто он злится на что-то. Он попеременно поглядывал то на наручные часы, то на телефон, то на вход в зал. Я наклонилась к Оскару, чтобы спросить:

— У твоего папы всё в порядке, он какой-то напряжённый?

— Да, всё нормально. Ждёт кое-кого, кто скорее всего не придёт. Поэтому нервничает.

"Интересно, кого он ждал? И почему встречу нужно было назначать именно на сегодня? Может кольцо забыли, и кто-то принести должен? Но тогда, почему Оскар такой спокойный?"

— Вы готовы сделать заказ?

Когда очередь дошла до меня, я заказала роллы.

— Ты пришла в ресторан, чтобы выбрать еду забегаловок? — папа был как всегда категоричен, но хоть внимание на меня обратил.

— Но роллы же есть в меню? Почему я не могу заказать, что хочу?

Отец лишь грозно посмотрел на меня, уничтожая взглядом малейшее желание спорить. Мама попыталась сгладить ситуацию, потому что "что скажут люди":

— Евочка, давай не будем расстраивать папу. Выбери что-то другое.

— Пусть папа закажет для меня на свой вкус, — я проглотила ком обиды.

Прошло полчаса, мы уже получили свои блюда, обсудили все темы, которые поднимают из вежливости или чтобы заполнить неловкое молчание. Сергей Эдуардович подозвал официанта и шепнул ему что-то на ухо. Тот молча кивнул и убрал со стола нетронутую тарелку с приборами. На что Оскар удовлетворённо хмыкнул.

Я посмотрела на него, пытаясь понять, что происходит. Он пожал плечами и еле слышно произнёс:

— Не дождался.

— Меньше болтай, — грубо осёк его отец, видимо, недостаточно тихо он позлорадствовал.

Я посмотрела на томлённые рёбра мраморной говядины, которые выбрал для меня папа, и представила себе, как жила корова, которая лежит сейчас на тарелке.

"Если бы у неё был выбор, она бы пошла на это добровольно? Понравилось бы ей, как её приготовили и подали? А что будет со мной? Мне даже роллы заказать не позволили, о какой добровольности речь? Могу ли я спасти себя от неминуемой гибели? Хватит ли мне сил, противостоять отцу. Смогу ли смириться с тем, что он меня не простит? Буду ли счастлива, потеряв всё то, что у меня есть сейчас? Была бы счастлива корова, останься она в живых? Или быть приготовленной и съеденной в престижном ресторане Москвы — лучший исход для неё?"

Из раздумий меня вывел голос Сергея Эдуардовича: