— Я никогда не спускалась в метро.

— Что? — он аж вскрикнул от удивления. — Как это никогда?

— Ну, родители не разрешили. Сказали: "Незачем тебе спускаться в это вонючее метро. Мы даём тебе достаточно денег, чтобы ты могла ездить на такси".

— А ты бы хотела?

— Наверное, да. Маша говорила, что есть очень красивые станции.

— Маша? Эта та, которая украла у меня друга? — заулыбался он, смотря на часы.

Я засмеялась:

— Это твой друг украл у нас подругу.

— Я первый сказал, так что моя правда. Метро как раз открылось уже, покажешь пятилетнему ребёнку, как нужно исполнять свои желания несмотря ни на что?

Я кивнула. Внутри загорелось дикое желание пойти наперекор запретам родителей. Присутствие Микаэля разжигало этот бунтарский дух ещё сильнее.

— Если бы ты не замёрзла, можно было бы пройтись пешком до Площади революции, через Красную площадь, но лучше доедем на машине. А Красную площадь оставим на следующий раз. Хорошо?

— Хорошо.

Сказать, что мне понравилось — ничего не сказать. Музей под землёй — так бы я описала московское метро. Микаэль показал мне Площадь революции, Новослободскую, Комсомольскую, Маяковскую, Славянский бульвар.

Мне было настолько хорошо рядом с ним, что я практически не вспоминала Оскара.

— Воздухом подышали, подземным тоже, может, теперь позавтракаем перед тем, как разойтись по своим делам?

— Давай! — я была согласна на что угодно, лишь бы время с ним продлилось подольше.

— Правда сейчас ничего не работает, кроме фастфуда. Ты как к нему относишься?

— Положительно, — я почувствовала, как начало сводить желудок от одной мысли о еде.

Мы подъехали к ресторану со стороны, где заказ можно сделать прямо из машины. Выбрали, оплатили и позавтракали на парковке рядом.

Вдруг Микаэль взял салфетку и потянулся вытереть соус возле моих губ. Я замерла и, кажется, даже прикрыла глаза. У меня перехватило дыхание от этого жеста.

— Прости, — он резко одёрнул руку, но не отвернулся.

Не знаю, еда на меня так подействовала или общая атмосфера этой ночи, но мне дико захотелось его поцеловать. Я чувствовала, как сгораю от нарастающего желания, но он не спешил, и тогда я потянулась сама.

Я подалась вперёд, давая понять, что не против. Но на его лице появилась едва заметная грустная улыбка. Он отвернулся и закрыл лицо руками, глубоко вдыхая и тяжело выдыхая.

— Ты будешь об этом жалеть. Да, и мне бы не хотелось быть твоим любовником. Либо муж, либо друг. Третьего не дано.

Навернулись слёзы от обиды на него, на Оскара, на родителей, но прежде всего на себя. Сердце защемило и меня накрыло осознанием вселенской безнадёжности. Микаэль обнял меня, прижимая голову к своей груди, насколько это было возможно в машине, и уткнулся носом в макушку.

Я пыталась надышаться его ароматом, согреться его теплом, раствориться в его голосе. Появилось ощущение, что мы больше никогда не увидимся с ним.

Глава 24. Лёд тронулся

Моё предчувствие частично оправдалось. На прощание Мика сказал, что вечером улетает в командировку и вернётся за неделю до нового года:

"Если что-то понадобится или случится, пиши Серёге. Я его предупрежу. Номер есть у твоей подруги", — последнее, что он сказал в то утро.

В университете во всю шла зачётно-экзаменационная пора, поэтому времени на свидания с Оскаром практически не было. Виделись на работе и то я часто пропускала её, под предлогом подготовки к экзаменам. Я боялась, что он будет распускать руки, поэтому меня это даже устраивало.

Среди недели мне позвонил Сергей Эдуардович:

— Евочка, доченька! Я полагаю Оскар уже говорил, что Новый год будем встречать у нас на даче все вместе?

Я смутно припоминала, что Оскар что-то говорил, но я не особо его слушала.

— Да, конечно, — промямлила я.