Мой Главный - Кира Кан

— Не знаю, мне тяжело как — то от самой мысли, что нужно продавать эту квартиру. — Это тоже правда, тут я не кривлю душой. — Сдавать ее я пока тоже не готова. Не хочется пускать чужих людей сюда жить. Пусть до лета так останется, буду платить за коммуналку и охрану. А дальше видно будет.

Егор легко соглашается, и я успокаиваюсь. Опять вижу в этом его заинтересованность во мне. И мы вдруг обсуждаем, что можно купить мне машину, достоинства разных моделей, а потом переходим на то, в каких странах я бы хотела побывать и накидываем список. И мне кажется, что это все не просто так. Но ничего конкретного в итоге Егор не предлагает. А я не решаюсь взять и предложить поехать в отпуск на зимних каникулах. Хоть он и говорит, что финансово я ему не в напряг, но я выяснила недавно у Марии Петровны, что у Белова есть кредит за клинику и он по нему до сих пор рассчитывается. Еще я думаю, что он оплачивает все расходы Кирилла. Ну и мои инициативы по обустройству дома тоже стоили денег. Не уверена, что он согласится, если я предложу ему поехать в отпуск на деньги деда, а напрягать его Мальдивами, пока у него есть другие обязательства, не хочу.

Спать мы ложимся в моей кровати. Егор прижимается к моей спине, мы лежим как ложки в наборе, повторяя изгибы друг друга. Он гладит мои волосы, нежно целует плечи.

— Спи! — и это разрешение просто спать мое тело принимает как приказ, глаза тут же закрываются.

* * *

Неожиданно солнечный день в ноябре. Легкий морозец прихватил лужи и грязь. Аккуратно ступаю по дорожке.

Я не запомнила, где могила деда, вчера спрашивала у нотариуса. Сегодня утром он скинул схему, выручив нас. Нашли, положили цветы у мраморной плиты. Егор отошел, оставив меня одну, а я рассказала деду, что со мной произошло после того, как его не стало и сказала спасибо за письмо и за то, что он был в моей жизни. Слез уже не было. Была светлая грусть. Пронзительная свежесть вокруг бодрила, не давая свалиться в воспоминания слишком глубоко.

Под ногами хрустит лед, дышу полной грудью и успокаиваюсь. Мне кажется, что именно сейчас я окончательно прощаюсь со своей прошлой жизнью. Рядом со мной мужчина, которого я бы хотела считать своим. И мы уходим от могилы деда. Если ты слышишь, я люблю тебя, дедушка!

Думаю, дед одобрил мой брак. А я постараюсь, чтобы он стал настоящим.

За воротами кладбища нас ждет на парковке такси, осталось пройти несколько метров. Справа небольшой киоск с цветами и я замедляюсь, когда узнаю в женщине, что выбирают цветы, свою тетю. Мое воспитание говорит, что нужно остановиться и поздороваться, но желание совсем другое. И я уже собираюсь проскочить мимо, когда она разворачивается и видит меня. Сначала в ее глазах читаю недоумение, а потом что — то происходит и она кидается ко мне, замахиваясь. Это странно, неприятно, и мне кажется настолько безосновательно, что от неожиданности замираю. И мне уже кажется, что сейчас будет удар и боль, зажмуриваюсь.

Но ее рука не касается моего лица, Егор перехватывает.

— Аля? Это кто? — Его глубокий голос сейчас как труба и рык одновременно. Тетка с недоумением смотрит на него. — Что вы себе позволяете?

Она вырывает руку, ее глаза мгновенно превратились в щелки, рот некрасиво кривится. Кричит на татарском проклятия, и я не могу понять, за что, почему это все происходит?

— Аля, кто эта сумасшедшая? — Егор отодвигает меня от нее, ищет глазами машину. Я же с ужасом смотрю на лицо женщины, с которой прожила целый год. Это не может быть она! Где вся та интеллигентность и правильность, что ставилась мне в пример? Почему она кричит? Нужно что-то еще ответить Егору.

— Апа — двоюродная сестра отца. Она со мной жила в Москве весь год. — все же выдавливаю из себя, пытаясь понять, что происходит.

Егор внимательно разглядывает уже замолчавшую женщину. Челюсти той плотно сжаты, впрочем, как и кулаки, пыхтит, она зло смотрит то на меня, то на Егора.