Только не мы - Игорь Толич

Тони взял со стола папку с чеком, которую незаметно подсунул официант, пока мы ругались, положил туда купюру. И то, как он это делал, без каких-либо вуалей говорило о том, что он уже всё решил: решил расплатиться, решил уйти. Решил расплатиться и уйти один.

— Так будет лучше, — во второй раз утвердил Тони эту гнусную прописную мудрость, которой только вынимать кости, застрявшие в горле.

Через минуту его уже не было за столом.

А через две за тем же столом не стало и меня. Не стало фактически, целиком — ни в этом кафе, и нигде во всём мире. Я исчезла, растворилась, сделалась невидимкой, или скорее — пустым местом.

Глава 8

Мария зажгла свет в кабинете ярче обычного, села за стол и включила портативную зелёную лампу для чтения, стоявшую слева от неё. Усечённый треугольник света залил обложку книги в её руках, отражаясь от глянцевого лака и мешая рассмотреть картинку, которая украшала печатное издание.

Впрочем, я без особого труда могла представить эту же картинку, не глядя, — я довольно насмотрелась на неё, когда мне присылали эскизы для будущего тиража.

Светлый перло́вый брючный костюм Марии дополнительно подчёркивал бледность её лица и волос, а жёлтый свет лампы бросал глубокие тени в складки пиджака. Мария улыбалась как-то непривычно, будто мы давно стали закадычными подругами и встретились, чтобы посекретничать.

— Я смотрю, вы всерьёз взялись за погружение в моё творчество, — улыбнулась я ответно.

— О, да, — не стала лукавить Мария. — И вы меня приятно поразили. Я бы хотела обсудить с вами болезненные отношения ваших героев. Илзе и Антонис… — она повертела в руках книгу, раскрыла на первой попавшейся странице. — Я не удержалась и прочитала всего за вечер, а сейчас вновь перечитываю.

— Настолько понравилось?

— Понравилось.

— Но какое отношение это имеет к нашим с вами встречам?

— Уверена, самое прямое, — Мария вновь улыбнулась, немного заискивающе.

Мне стало тревожно от этой улыбки. Во-первых, я совершенно не привыкла к тому, что моя психотерапевтка настолько рьяно ищет моего расположения к ней. А во-вторых, я уже смирилась, что нам едва ли возможно поладить в общечеловеческом смысле, и давно не давала поводов к подобным вольностям. Но что-то переменилось — теперь я это осознала со всей серьёзностью.

Однако Мария не спешила вскрывать все карты, а зашла издалека:

— Антонис — довольно любопытный персонаж. Эдакий прирождённый мачо, стремящийся удержаться на двух стульях. Не скажу, что образ удивителен и свеж, но в данном случае он хорош тем, что не вызывает отторжения, несмотря на то, что Антонис женат, и у него двое детей. Читатель вроде бы должен возненавидеть его за то, как страдает Илзе, но… Этого не происходит. Его тянет назвать слабаком, а будто поневоле называешь сильной личностью. Занимательный контраст.

— Возможно, — стушевалась я, чувствуя неминуемое приближение к тому, о чём я бы сама заговаривать никогда не стала.

— Но что касается Илзе, — продолжала Мария, — тут вы мне раскрылись с совершенно новой стороны…

— Пожалуйста, не путайте книжную Илзе со мной, — окончательно прекратив улыбаться, я пресекла попытку Марии проскользнуть на опасную территорию. — Если мы говорим о книге, то давайте уж говорить о книге.

— Конечно, — смягчилась Мария и тоже убрала с лица улыбку. — Как долго вы писали «Не мы»?

— Трудно вспомнить… Не слишком быстро.

— Ну, приблизительно?

— Приблизительно… где-то… три года.

— Угу, три-четыре года, — подытожила Мария.

Если бы я не сидела в тот момент, накрепко вцепившись в подлокотники кресла, то скорее всего подошла бы и выхватила свою книгу. Потому что я никому не давала права так бессовестно препарировать её.

Тем временем Мария рассуждала дальше: