Исключительно моя - Ника Орлова

— Но это не самое страшное. Она ж ему нужна только в роли любовницы. Все в городе знают, что она — любовница. Ее ж иначе не воспринимают, содержанка и забава взрослого дядьки. Кто ж ее нормальный замуж после этого возьмет? И пошла она к нему не по своей воле. Когда этот ее приезжал, который Костя, навел тут шороху, деньги требовал какие-то, угрожал. Вот она к Никольскому и побежала. Пойми теперь, отрабатывает до сих пор и нравится ли ей с ним вообще.

Дергаю дверь, делаю шаг. Они обе резко поворачиваются на звук.

— А вы меня спросите, чтобы не строить домыслов.

— Дочь, это правда? — недоуменно таращится мать.

— Что именно? Одну и ту же информацию можно окрасить по-разному.

— Но ведь дыма без огня не бывает…

Тетке неудобно, она опускает глаза, а мама, наоборот, ждет ответа. Мне так мерзко от услышанного, что сначала появляется желание просто хлопнуть дверью и уйти в свою комнату. Тоже мне, полиция нравов, собрались тут и полощут меня за спиной. А затем посещает острая необходимость выкинуть всю грязь из того, что поведала родственница, вымести за порог, чтобы в моей квартире даже не зависала в воздухе такая пошлая информация.

— Вы называете меня любовницей, а он любимой. Содержанка? Ну, не может позволить Никольский, чтобы его женщина жила как буфетчица из школьной столовой. Это плохо или недостойно, когда мужчина обеспечивает нормальный уровень жизни? И я не отрабатываю, я его люблю, потому что он достоин того, чтобы его любили!

Все-таки, хлопаю дверью, все-таки убегаю в свою комнату. Закрываюсь на замок, падаю на кровать и плачу. Черт! Почему я плачу? Отчего так остро реагирую? Я же понимала, что все эти сплетни имеют место, всегда смотрела на это свысока, на пропускала через себя, жила своим умом.

Может, всему виной, что это озвучили близкие мне люди? Или, потому что, мама смотрела так разочарованно…

Выплакавшись, лежу и безучастно смотрю в потолок. Кажется, пора доставать из глубин истинные причины.

Мне не нравится, то, что меня считают содержанкой? Нет, не нравится. Я хочу быть с ним. Но в другом статусе. Хочу семью, общий дом, общий быт. Хочу ждать его с работы, просыпаться рядом каждое утро. Не вызывать мнимую жалость у его бывших любовниц. Хочу детей, хочу так много, чего никогда не будет. Вадим никогда не строил планы, ни разу за все время даже не намекнул, что ему нужно больше, чем у нас сейчас.

Мы реже видимся в последнее время, он постоянно в разъездах, и даже когда приезжает, часто уезжает ночью, не оставаясь до утра.

А, может я, не замечая очевидного, превращаюсь в то, что пророчила Ирина?

Встаю и отрешенно бреду в душ. Судя по тишине в квартире, тетка ушла. Двери в гостиную закрыты, там тихонько вещает телевизор. Мама затаилась, даже не включая свет.

Подставляю лицо под теплые струи воды, вдыхаю глубоко, принимаю только что вышедшую на поверхность реальность. Либо я смиряюсь со своим положением, либо нужно что-то менять. Как долго я смогу вот так, когда четко осознаю, что будущего у нас нет?

Выхожу в коридор, достаю из сумки, брошенной на обувнице при входе, мобильный. Ищу в набранных Вадима и нажимаю вызов.

— Алло! — отвечает он не сразу. Фоном слышатся звуки то ли ресторана, то ли какого-то другого людного места.

— Привет. Я просто звоню.

— Ян, у меня встреча, давай я тебя чуть позже наберу?

— Хорошо, — снова к горлу подкатывает ком.

Отключаюсь, прислоняюсь к входной двери. Где он, с кем? Уже второй день, как улетел в Сочи. А может, и не по работе вовсе.

Ну вот, стоило озвучить то, что я никогда не позволяла себе пускать в голову, как сомнения покатились снежной лавиной. И как ни пытайся теперь, абстрагироваться, маховик запущен, и ничего хорошего нашим отношениям это не сулит.

В приоткрытой сумке расстегнут внутренний карман, замечаю торчащую из него визитку. Достаю — Зайцева Екатерина. Набираю номер.

— Слушаю, — девушка берет трубку сразу же.