Мой сладкий грех - Ника Орлова

Пересекаюсь взглядом с папой. Он озадачено смотрит на нас в упор и, кажется, начинает анализировать. Не сводя с нас взгляда, что-то говорит Волкову, тот недовольно ему отвечает, и папа ошеломленно переводит глаза на него. Он добавляет пару фраз и все… буря негодования проносится на папином лице. Отвожу глаза.

— Он ему сказал… — сердце уходит в пятки.

Назар не видит этого, он в этот момент спиной. Вопросительно смотрит на меня.

— Дядя Влад сказал папе.

Он мажет взглядом исподлобья в их сторону, становится серьезным.

— Ну, значит, теперь знают все.

Песня заканчивается, и мы уходим. Мои ноги подрагивают, я вырываю ладонь из руки Назара.

— Я в туалет.

Иду так быстро, как могу, влетаю в уборную и закрываю дверь. Слышу гул своего сердца где-то в районе горла. Стоп! Надо просто успокоиться. У меня никогда не было конфликтов с родителями, даже когда ругали, я понимала, что дальше строгого разговора не зайдет. Почему же сейчас так тревожно?.. Потому что я боюсь их разговора с Назаром… — ответ приходит сам собой.

А почему, собственно, мы должны оправдываться и в чем? Это наш выбор, пусть принимают. Да! Так и скажу…Только сегодня у мамы праздник, вообще не хочется его омрачать такими беседами.

Несколько раз вдыхаю глубоко, открываю дверь и направляюсь в зал.

Из наших на месте только Мусаевы и Назар. Карим завис в телефоне, а Амина ест десерт. Пока иду, меня озаряет инсайт.

Наши места расположены лицом к столу родителей, у тех есть прекрасная возможность созерцать происходящее за нашим столом. Я подхожу со спины и навешиваюсь Назару на плечи, обнимаю, сцепляю руки в кольцо, щекой касаюсь его лица. Он поворачивает ко мне голову, наши губы в нескольких сантиметрах.

— Что ты делаешь? — говорит очень тихо. Но, при этом, улыбается и в глазах пляшут черти.

Мы оба видим, как наши родители замерли, наблюдая эту картину. Карим с Аминой подняли головы и смотрят с недоумением во все глаза.

— А слабо украсть меня отсюда до утра? Не хочу сегодня допросов с пристрастием, — так же на пониженных тонах выдаю.

— Ну, допустим, не слабо. Ты готова прямо сейчас?

— Да.

Он поднимается.

— Но сказать, что ты едешь со мной, все равно, придется.

Мои глаза расширяются и сердце запускает салют.

— Как?

— Очень просто. Сейчас подойдем и ты скажешь, что уезжаешь со мной до утра, — он сканирует мои глаза, усмехается — или включишь заднюю?

— Нет, не включу.

— Тогда пошли.

Уверенно сжимает мою ладонь и подводит к родительскому столу. Там немая сцена, все в ожидании. Адреналин шкалит, руки холодеют, но я делаю это.

— Мам, пап, мы уезжаем. Я приеду утром, Назар меня привезет, — выпаливаю быстрее, чем хотелось, хотя собиралась сказать обычным тоном, как взрослый человек.

Мама открывает рот что-то возразить, но я не даю. Чмокаю ее в щеку.

— Я завтра все объясню. Пока.

Мы покидаем зал, Назар не спешит, а мне хочется бежать без оглядки. Выходим на воздух, вдыхаю полной грудью и наполняюсь чувством облегчения. Водитель Назара курит возле машины. Увидев нас, выбрасывает сигарету и садится за руль. Мы тоже запрыгиваем на задние сидения и уезжаем в ночь. С минуту едем молча, а потом меня прорывает, и я начинаю смеяться, Назар расценивает это как истерику, обнимает, заглядывает в глаза.

— Остановить машину?

Я успокаиваюсь, вдох-выдох.

— Нет. Теперь уж точно нет!

К нему мы приезжаем ближе к полуночи. Прихватываем в гараже из коробок и тюков все, что необходимо чтобы комфортно переночевать: полотенца, средства гигиены, немного посуды, кофе, и идем в дом.

— Я думала ты вчера здесь ночевал, — когда мы уезжали из «Якоря», Назар забрал все свои вещи.

— В отеле ночевал. Мы же планировали первую ночь в доме провести вместе. Или ты забыла?

— Не забыла. Мне приятно, что ты не забыл.