Святой - Келси Клейтон

Сосредоточив все свое внимание на мне, Кэл прищуривает глаза. — Это все твоя вина. Я помогаю тебе, и вот как ты мне отплачиваешь? — Он хмыкает. — Я должен убить тебя. Забрать тебя со мной просто ради удовольствия. — Выражение его лица меняется на такое, от которого у меня по спине пробегает холодок. — Но учитывая, как сильно ты боролся, чтобы защитить ее, я думаю, будет еще больнее, если я заберу ее вместо этого.

— Не надо!

Все это происходит как в замедленной съемке. Кэл направляет пистолет на Делейни, и я немедленно бросаюсь в ее сторону, когда он нажимает на курок. В ту секунду, когда его пистолет выстреливает, Джексон выпускает всю обойму, но я сосредоточен только на том, чтобы спасти Лейни. Попадание пули в мою грудь приносит почти облегчение, зная, что я справился, но боль невыносима, и я тяжело падаю к ее ногам, не в силах контролировать свой собственный импульс.

— Нет! — Кричит она. Моя рубашка на ощупь мокрая, но теплая, хотя мне действительно холодно. — Нокс? Нокс! — Я пытаюсь ответить, но не могу заставить свой рот произнести слова. Слабый звук Джексона, зовущего на помощь, доносится до моих ушей, когда все начинает становиться туманным. — Пожалуйста, Нокс! Нокс!

Но боль слишком сильная, чтобы ее выносить, и я позволяю себе ускользнуть, зная, что она в безопасности.

Глава 32

ДЕЛЕЙНИ

В жизни есть вещи, к которым тебя ничто не может подготовить. Как на самом деле тяжело воспитывать детей. В первый раз, когда ты теряешь маму или папу. И смотреть, как жизнь покидает глаза человека, которого ты любишь. От этого нет лекарства. Невозможно избавиться от травмирующих воспоминаний. Как будто твой мир переходит к следующей главе, и ты не можешь вернуться, как бы сильно ты этого ни хотел. Все просто идет вперед.

Звук кардиомонитора Тессы — постоянное напоминание о том, что я столько раз слышала, как у Нокса выравнивалась полоска на мониторе, что сбилась со счета. Я сидела в углу машины скорой помощи, наблюдая, как они посылают электрические разряды по его телу с непревзойденной паникой. И когда его доставили в больницу, все, что я могла сделать, это смотреть на количество крови, которое он оставил после себя.

— Лейни? — Голос моей сестры отрывает меня от моих мыслей. Когда она видит выражение моего лица, она вздыхает, точно зная, о чем я думала. — Я люблю тебя.

Я грустно улыбаюсь ей, но не отвечаю. Не потому, что я ее не люблю, а потому, что последний человек, которому я сказала эти слова, так и не получил шанса сказать их в ответ. В мире нет ничего, чем я бы не пожертвовала, чтобы услышать, как он произносит это его голосом, глубоким и мрачным. Он, вероятно, заставил бы это звучать возмущенно — как будто это плохо — открыться кому-то и впустить их таким образом.

Стук в дверь привлекает наше внимание. — Не возражаешь, если я войду?

Доктор молод, вероятно, только что закончил ординатуру, но тщателен до предела. С той секунды, как мы сюда попали, он настоял на том, чтобы нас обоих проверили. Я получила четкую справку о состоянии здоровья в ожидании психиатрической экспертизы, но Тесса в конечном итоге пробудет здесь как минимум день или около того для наблюдения.

— Я просто хочу убедиться, что ты не чувствуешь боли, — говорит он Тессе, поскольку у нее раскалывается голова.

— Нет, я в порядке, но есть ли что-нибудь, что ты можешь дать Делейни? Я беспокоюсь о ней.

Я хочу закричать, сказать ей, что я в порядке и что мне просто нужно время, но я не могу найти в себе сил произнести ни единого слова. Мой рот открывается, но ничего не выходит. Так продолжается уже два часа, и нет никаких признаков улучшения.

Он бросает на меня сочувственный взгляд и кивает. — Я позвоню в психиатрию и посмотрю, что мы можем сделать.

***