Бунтарь - Келси Клейтон

Было приятно рассказывать ему все. Это сняло с моих плеч груз, который давил на меня и мешал дышать. Не то чтобы это исчезло полностью, но стало легче, и я могу справиться с этим.

Вчера он дал мне все, в чем я нуждалась. Отвлечение, чтобы боль не поглотила меня целиком. Плечо, на котором можно поплакать, когда я рассказываю о худшем дне в моей жизни. И он поддерживал меня, когда я сломалась, удерживая меня на земле и давая мне то, за что можно цепляться. Причина продолжать, когда мне это было нужно больше всего.

Я думала, что после того, как вчера увидела, как этот дом охвачен пламенем, я почувствую какое-то облегчение. Каждая последняя материалистическая вещь, которой он владел, каждая оставшаяся физическая часть его, сгорела в этом месте. Я должна чувствовать себя лучше. От этого монстра ничего не осталось. Но я не могу. Он все еще там — преследует меня в каждом кошмаре.

Открывается лифт, и Леннон выходит из него, вздыхая с облегчением, когда видит меня. Я сбрасываю с себя одеяло и подбегаю, чтобы обнять ее. Ощущение ее рук, обнимающих меня, успокаивает, как Ашера, только сильнее. Это самое близкое, что я могу получить от чувства, которое дала бы мне Делейни.

— Что ты здесь делаешь? — Я спрашиваю с недоверием.

— Я пригласил ее, — отвечает Ашер, выходя из кухни.

Леннон одаривает его застенчивой улыбкой. — Когда ты не пришла в школу, я забеспокоилась. А потом я заметила, что его тоже не было, поэтому я подумала, что вы двое были вместе. Почему ты не отвечаешь на звонки?

Я вздыхаю, не уверенная, что ответить на это. За последние двадцать четыре часа произошло так много всего, что я даже не могу осознать все это.

Ашер подходит и нежно кладет руку мне на поясницу. — Я собираюсь пойти за ужином в то итальянское заведение, которое ты любишь. Вы двое разговариваете. Я вернусь.

Я киваю и приподнимаюсь на цыпочках, чтобы поцеловать его на прощание. В этом нет ничего страстного или горячего, но каким-то образом в нем все еще сохраняется уровень интимности, к которому я не привыкла. Как только двери лифта закрываются за ним, мы с Ленноном устраиваемся поудобнее на диване. Я делаю вдох, быстро выдыхаю, а затем начинаю объяснять все, что произошло вчера.

Это трудно, переживать все заново, повторяя все это, но Леннон терпелива и добра, и я знаю, что она ни в коей мере не осуждает меня. Возможно, моего отца. Но не меня.

— Вау, — говорит она в шоке, когда я заканчиваю. — Я даже не знаю, что прокомментировать в первую очередь.

— Добро пожаловать в клуб.

Ее глаза сужаются, когда все это прокручивается у нее в голове, а затем она срывается. — Хорошо, нет. Прежде всего, твой отец — гребаный мудак. Что, черт возьми, с ним не так? А во-вторых, молодец, что спалила дом этого мудака! Я имею в виду, что, вероятно, были лучшие способы сделать это, особенно потому, что поджог является незаконным, но ты права. Все, что он имел превращается в пепел, — это то, чего он заслуживает.

Я не могу не улыбнуться. — Вот почему я люблю тебя.

Она хихикает и тянет меня так, что я лежу, положив голову ей на колени. — Ты уже рассказала Делейни?

Я качаю головой. — Я с ней не разговаривала. Думаю, я хочу заранее предупредить Нокса. Она не воспримет это хорошо.

— Это, наверное, хорошая идея.

Мы обе замолкаем на минуту, но это хорошая тишина. Та, которая позволяет вам думать и просто наслаждаться тем фактом, что с вами все в порядке. Ты жива. Ты дышишь. Ты в безопасности.

— Твой отец пытался связаться с тобой?

Я киваю. — Вот почему я не отвечаю на звонки. После пятого звонка я сунула его в ящик комода Ашера. Я не хочу слышать, что он хочет сказать.

Ее голова наклоняется в сторону, а губы поджимаются. — Понятно, но можно просто заблокировать его номер. Мне было так скучно сегодня без тебя.

— Ну, мы бы этого не хотели. — Я хихикаю, и она игриво закатывает глаза.

***