Плотское желание - М. Джеймс

Сама комната чрезвычайно роскошна. Кровать, на которой я лежу, королевского размера с балдахином, застеленная вышитым бархатистым пуховым одеялом и кучей подушек гостиничного качества. На полу из твердых пород дерева расстелен толстый ворсистый ковер, комод и тумбочка в тон кровати, все из темного дерева, похожего на красное дерево. Одна стена оклеена обоями темно-зеленого цвета с золотыми завитками, другие стены более светлые, дополняющие друг друга, бледно-зеленого оттенка. В комнате есть стеклянные французские двери, выходящие на балкон, и я встаю, чувствуя внезапное головокружение.

Я прижимаю руку к животу, и на меня накатывает очередная волна тошнотворного страха. Я понятия не имею, может ли лекарство, которое мне дали, навредить ребенку, но уверена, что тому, кто похитил меня, было бы все равно. Я закрываю глаза, пытаясь побороть панику.

Сейчас я ничего не могу с этим поделать. Поэтому мне нужно сосредоточиться на том, чтобы понять, где я нахожусь.

Я немного неуверенно подхожу к французским дверям и отодвигаю шторы. Достаточно одного взгляда на улицу, чтобы понять, что я снова в Лос-Анджелесе. Я прожила здесь всю свою жизнь, я бы узнала городской пейзаж в одно мгновение. Я смотрю на вид, открывающийся из дверей, тянусь к ручке, чтобы выйти, и понимаю, что она заперта.

Черт.

И тут возникает очевидный вопрос: как я снова оказалась в Лос-Анджелесе? И почему?

Я ни на секунду не могу поверить, что это дело рук Данте. Даже если он каким-то образом узнал, что я беременна, может быть, пригрозил Брендану, я не верю, что он стал бы накачивать меня наркотиками и похищать. Даже если бы он счел это приемлемым способом справиться с ситуацией, а я не думаю, что он бы так поступил, он не стал бы так рисковать ребенком.

Но я не могу отрицать, что вернулась домой и нахожусь в незнакомой комнате.

Кто-то другой привел меня сюда.

Я поворачиваюсь на пятках, борясь с волной тошноты, которую вызывает это движение, и быстро иду к двери. Я ожидаю, что она будет заперта еще до того, как я попытаюсь повернуть ручку, но все равно испытываю волну разочарования, когда она не сдвигается с места. Тот, кто приложил столько усилий, чтобы вернуть меня, не позволил бы мне просто бродить по дому, не поговорив со мной, но еще одно препятствие на пути к выяснению того, что произошло, только еще больше затягивает меня.

Я действительно не имею ни малейшего представления о том, что происходит.

Проходит час, потом еще один. Мне нужно в туалет, но здесь нет пристроенной ванной, поэтому я сажусь на кровать и стараюсь не думать об этом. Через некоторое время мне становится интересно, придет ли кто-нибудь. Наверняка меня вытащили из Сиэтла не для того, чтобы оставить в одиночестве чахнуть в этой комнате?

Наконец, когда я уже подумываю о том, чтобы встать и стучать в дверь, пока кто-нибудь не придет и не выяснит, что за шум, я слышу щелчок замка. Мгновение спустя дверь открывается, и в комнату заходит высокий темноволосый мужчина, которого я сразу не узнаю.

А еще через мгновение узнаю.

— Это ты. — Я не успеваю додумать мысль до конца и остановить себя, как мои глаза расширяются. — На вечеринке. Я не помню твоего имени, но…

Хитрая ухмылка подергивает уголки его рта.

— Альтьер. Мне немного обидно, что ты меня не помнишь, Эмма. Обычно я произвожу большее впечатление.

Мой желудок неприятно скручивается при звуке того, как он произносит мое имя.

— Я была немного занята.

— Ах, да. Своим свиданием. — Ухмылка Альтьере не ослабевает. — Данте Кампано. Он немного заноза в моем боку. Уверен, ты заметила, что мы не очень-то ладим. — Он прислонился спиной к комоду, скрестив руки на груди, и смотрит на меня. — И теперь ты собираешься дать мне возможность получить то, что я хочу.

Мой желудок опускается.

— О чем ты говоришь?

Альтьер хихикает.